Убийство Роджера Экройда
Шрифт:
Когда Паркер ушел, Пуаро снова взял в руки пальто.
— Опять уходите? — спросил я.
— Да, мы нанесем небольшой визит славному месье Хэммонду.
— Вы верите рассказу Паркера?
— С виду его рассказ заслуживает доверия. Из него явствует — если Паркер, конечно, не слишком ловкий актер — что он искренне верит, что жертвой шантажа был сам Экройд. Если это так, то он ничего не знает о миссис Феррарс.
— Тогда в таком случае… кто…
— Pr'ecis'ement [26] ! Кто? Но наш визит к месье Хэммонду покончит с одним вопросом. Паркер будет либо полностью оправдан, либо…
26
Вот
— Что?
— Сегодня у меня проявляется дурная привычка не заканчивать своих предложений, — сказал Пуаро извиняющимся тоном. — Я рассчитываю на вашу терпимость ко мне…
— Между прочим, — вставил я робко, — я должен кое в чем вам сознаться. Боюсь, что я нечаянно сболтнул лишнее о том кольце.
— О каком кольце?
— О том, которое вы нашли в бассейне с золотыми рыбками.
— А! Да, — вспомнил Пуаро, широко улыбаясь.
— Надеюсь, это не доставило вам неприятностей? С моей стороны это было очень неосторожно.
— Нисколько, мой добрый друг, нисколько. Я ведь вам не запрещал. Вы были вправе говорить о нем, если хотели. Ей было интересно, вашей сестре?
— Конечно. Это произвело сенсацию, и сейчас ходит много разных теорий.
— А! И, тем не менее, это так просто. Объяснение само бросилось в глаза, не так ли?
— В самом деле? — ответил я сухо.
Пуаро рассмеялся.
— Умный человек не станет компрометировать себя, — заметил он. — Правда? Но вот мы и у Хэммонда.
Адвокат был в своей конторе, и нас проводили к нему без задержки. Он поднялся и приветствовал нас в свойственной ему сухой педантичной манере.
Пуаро сразу перешел к делу.
— Месье, я хочу получить от вас кое-какую информацию, то есть, если вы будете так добры предоставить ее мне. Насколько я понимаю, вы вели дела миссис Феррарс из Кингс Пэдок?
Во взгляде адвоката я заметил вспышку удивления, прежде чем маска профессиональной сдержанности легла на его лицо.
— Конечно, все ее дела проходили через наши руки.
— Очень хорошо. А теперь, прежде чем я попрошу вас сообщить мне что-либо, я хотел бы, чтобы вы послушали, что вам расскажет доктор Шеппард. Надеюсь, вы не возражаете, мой друг, повторить рассказ о вашем разговоре с мистером Экройдом вечером в прошлую пятницу?
— Нисколько, — ответил я и сразу приступил к подробному изложению фактов того странного вечера.
Хэммонд слушал с большим вниманием.
— Вот и все, — сказал я, когда закончил.
— Шантаж, — произнес адвокат, размышляя.
— Вас это удивляет? — спросил Пуаро.
Юрист снял пенсне и протер носовым платком стекла.
— Нет, — ответил он, — едва ли я могу сказать, что удивлен. В течение некоторого времени я подозревал нечто подобное.
— Для того нам и понадобились те сведения, о которых я прошу, — объяснил Пуаро. — Если кто-нибудь может дать нам представление о фактически выплаченных суммах, так это вы, месье.
— Я не вижу никаких препятствий, чтобы сообщить вам эти сведения, — сказал Хэммонд через минуту или две. — За последний год миссис Феррарс продала некоторые ценные бумаги, деньги за них были выплачены ей наличными и не могли нами контролироваться. А поскольку ее доход был большой, и после смерти мужа она вела очень спокойный образ жизни, кажется вполне очевидным, что эти деньги были истрачены с какой-то особой целью. Однажды я осторожно спросил ее об этом, но она сказала, что должна помогать некоторым
— А какая сумма? — спросил Пуаро.
— В итоге общая сумма должна составлять не меньше двадцати тысяч фунтов.
— Двадцать тысяч фунтов! — воскликнул я. — За один только год!
— Миссис Феррарс была очень богатая женщина, — заметил Пуаро сухо. — А наказание за убийство не бывает приятным.
— Чем еще я могу быть вам полезен? — спросил мистер Хэммонд.
— Благодарю вас, достаточно, — сказал Пуаро, вставая. — Приношу свои искренние извинения за расстройство.
— Ничего, ничего.
— Слово «расстройство» употребляется, если имеется в виду лишь умственная сторона, — заметил я, когда мы снова вышли наружу.
. — А! — воскликнул Пуаро. — Я никогда не научусь в совершенстве говорить по-английски. Странный язык. Мне следовало бы сказать «за беспорядок», n’est pas [27] ?
— «За беспокойство», вы хотели сказать.
— Благодарю вас, мой друг. Слово точное, вы очень педантичны в этом. Eh bien [28] , как теперь насчет нашего друга Паркера? Продолжал бы он служить дворецким с двадцатью тысячами в руках? Je ne pense pas [29] . Он, конечно мог внести деньги в банк на другое имя, но я склонен верить, что он сказал нам правду. Если он и негодяй, то негодяй малого масштаба. У него нет больших идей. Следовательно, остается одно предположение — Реймонд или… скажем… майор Блант.
27
Не так ли
28
Ну.
29
Не думаю.
— Только не Реймонд, — возразил я. — Поскольку мы знаем, что ему трудно пришлось с долгом в пятьсот фунтов.
— Так говорит он. Если ему верить, то — конечно.
— А что касается Гектора Бланта…
— А что касается славного майора Бланта, — перебил Пуаро, — то я вам кое-что сообщу. Я должен делать запросы. И я их делаю. Eh bien [30] … наследство, о котором он говорил, как мне удалось выяснить, составляет почти двадцать тысяч фунтов. Что вы на это скажете?
30
Так вот.
Я был так ошеломлен, что с трудом мог говорить.
— Это невозможно, — проговорил я, наконец. — Такой известный человек, как Гектор Блант…
Пуаро пожал плечами.
— Как знать? По крайней мере, он человек с большими идеями. Признаюсь, я едва ли могу представить себе его в роли шантажиста. Но могло быть и другое, о чем вы даже не подумали.
— Что же?
— Камин, мой друг. Экройд мог сам сжечь письмо и голубой конверт, когда вы ушли.
— Едва ли это возможно, — произнес я медленно. — А впрочем… конечно, могло быть и так. Он мог передумать.