Убийство с отягчающими
Шрифт:
Кряжин пожевал губами, растер усталые веки и повернулся к Базаяну:
– Скажите честно, Фрунзик Норикович, у вас есть миллион евро?
Тот смотрел на советника долго, как может смотреть кавказец, старающийся сделать все для того, чтоб не увидеть в собеседнике объект для кровной вражды.
– У меня есть больше. Но вы не это хотели спросить, да? Вы хотели поинтересоваться, когда я вложу миллион в дело, да? Боюсь испортить о себе мнение, но я его в дело уже вложил.
Сидельников прогнулся до спинки впереди стоящего сиденья, хотя оно располагалось ниже его колен, и посмотрел на зампредседателя взглядом, не требующим озвучивания вопроса.
– Я открыл в Люберцах детскую школу футбола. Быть может, перед тем как лечь на смертный одр, я все-таки увижу, как наша сборная выигрывает. И если среди ее стартового состава будет хоть один из тех, кого я воспитаю, буду считать, что прожил жизнь не напрасно. Я вложил больше, чем миллион, в дело, советник Кряжин, чтобы не видеть вот этого. – И легенда футбола показал на поле, где уже заканчивали свою тренировку игроки «Олимпа».
Показал, одернул воротник расстегнутой куртки, вынул из кармана пачку сигарет и щелкнул зажигалкой.
Сидельников обмер, а Кряжин недоуменно поморгал.
– А здесь разве можно курить? – спросил следователь.
– А почему нет? – до сих пор находясь под впечатлением собственных слов, обидчиво бросил Базаян. – Здесь все курят.
– Почему же не курили вы? – почти разъярясь, спросил капитан.
– Вижу – вы не курите, и сам не стал.
Ох, уж эта кавказская вежливость.
– Я хотел бы поговорить с президентом клуба, – процедил Кряжин, вытягивая из кармана сигарету.
Глава пятая
В начале шестого вечера, когда на Москву опустились сумерки, Чубасов снова вызвал к себе Шульгина. Он мог контролировать ситуацию и без зама, но мудрый руководитель всегда оставит про запас шанс отойти от дел, оставшись не при них. Несмотря на чистку, устроенную министру и соответственно ему, – разница была лишь, как выразился в разговоре с Кряжиным Смагин, в калибрах орудия, Чубасов поручил это дело Шульгину. Генерал-майор человек настырный, не без гордыни, а потому землю пахать будет и убийц Крыльникова искать станет. Мотивация для этого велика – кресло первого заместителя было свободно. Но когда начнется подведение итогов этого мероприятия у министра, перед собой всегда можно поставить Шульгина. Все зависит от итогов расследования. Если дело выгорит, то первым благодарность от министра получит, конечно Чубасов. Если провалится – можно вывести из строя генерал-майора и сообщить министру, кто руководил поиском убийц уважаемого в правоохранительных органах милиционера. В любом случае Чубасов не мог не замечать, что его заместитель Шульгин, имеющий звание генерал-майора, уже давно исходит желчью от понимания прискорбного факта – он, генерал, заместитель, а Крыльников, полковник, – первый заместитель. Штатная структура такова, что некоторые получают звания быстрее, чем приходит черед лиц, стоящих на иерархической лестнице выше по должности. Ничего необычайного в этом нет, как и зазорного, однако понимание того факта, что ты, генерал-майор, ниже чином, чем номинальный руководитель, имеющий звание полковника, самолюбивого Шульгина не оставляло в покое ни на минуту. И Крыльников, и Шульгин были молоды по милицейским меркам и столь же дерзновенны в вопросах продвижения по службе. В сорок пять лет генералами становятся немногие, сам Чубасов генерал-майорскую звезду на погон получил в пятьдесят четыре, но у него все было уже позади, а у Шульгина, напротив, в будущем. И терять это будущее молодой генерал-майор не хотел. Чубасов видел это, и сейчас был тот случай, когда этим можно было воспользоваться на благо службе.
Быть в курсе развивающихся событий мудрому руководителю нужно всегда. Первый день прошел скомканно, определенную ложку нервозности в бочку ледяного спокойствия внес следователь из Генпрокуратуры, и теперь хотелось, чтобы закончился этот день хорошо, дабы так и началось завтрашнее утро.
Шульгин прибыл, как всегда чисто выбритый (когда успевает и, самое главное – где?), хорошо пахнущий, в отутюженном мундире. Не замечать такие мелочи руководители не могут и всегда отдают дань этому проявлению уважения к старшим по должности и званию. Прибыл Шульгин не с пустыми руками. В кабинет Чубасова просто так заходить глупо. С кем поговорить, генерал-лейтенант найдет и без присутствия подчиненных. Под мышкой генерал-майора блестела лакировкой кожзаменителя папка, по толщине которой можно было догадываться, что без дел Шульгин в кабинете не сидит.
Кивнув на стул, Чубасов коротко спросил:
– Ну?
В контексте сложившейся обстановки иного вопроса не требовалось и, если говорить более точно, вообще не требовалось никаких вопросов, а потому короткий звук, раздавшийся из уст начальника, Шульгин воспринял как тревожное ожидание тем неизвестного.
– Старший группы, введенной в бригаду Кряжина, выходил на связь трижды. В тринадцать часов он доложил, что знакомство состоялось. Отношение следователя к ним он расценивает как осторожное, но не подозрительное…
– Кто бы думал иначе, – перебил, чиркая спичкой, генерал. – Класть палец ему в рот нужно очень внимательно. На лице одно, а говорит другое. При этом еще не доказано, что он говорит то, что думает.
– Вторично капитан позвонил в половине третьего. Сообщил, что Кряжин направил всех троих на поиски крупье по прозвищу Туз, назначив старшим не его, а Марченко.
– Вот лиса! – ядовито усмехнулся Чубасов. Восхищаться было чем. При знакомстве капитан, человек Шульгина, был представлен следователю Генпрокуратуры как старший группы. А Кряжин, нагружая эту группу выполнением своего отдельного поручения, воспользовался своим правом руководителя следственной бригады и старшим назначил другого и, как сейчас выясняется, самого посредственного из двоих оставшихся. Таким образом, теперь советник будет разговаривать только с ним, и на подготовку его к этим разговорам у человека Шульгина будет уходить драгоценное время. – Он нас «расколол», что ли?
– Не думаю, – возразил Шульгин. – Кряжин так вел себя изначально. Ему нужен был Сидельников из МУРа, и больше никто. Его неприятие нашей группы – не главный принцип недоверчивости Кряжина. Тревожит другое. У меня сложилось впечатление, что он пытается провести всех вокруг. Говорит моим операм, что поехал в казино, а сам оказывается на спортивной базе «Олимпа». Просит дела следственной группы Крыльникова по «Олимпу», после чего нам следует догадаться, что он тут же начнет разговор с кем-то из них, а сам с Сидельниковым убывает на улицу Громова.
– А что находится на улице Громова? – удивился Чубасов.
Шульгин позволил себе осторожно улыбнуться.
– А на улице Громова расположен дом, в одной из квартир которого проживает Константин Тузков. Из чего следует, что устанавливать и разыскивать крупье следователь начал задолго до того, как дал отдельное поручение моим операм.
Данным Шульгина можно было верить не только потому, что его регулярно информировал капитан из бригады следователя, но и по той причине, что Кряжина «вела» группа наружного наблюдения из ГУВД. Узнай о такой инициативе Чубасова министр, гром для генерал-лейтенанта грянул бы непременно, но руководителем значился все тот же Шульгин, и это им, а не Чубасовым, было отдано распоряжение на наблюдение. Устные распоряжения, как известно, не в счет.
– Чем «важняк» занимался на Громова? Он нашел Тузкова?
– Я изложу все по порядку, как это видели мои люди…
Сразу после беседы с президентом «Олимпа», из которой Кряжин почерпнул много нового и интересного – все больше о ходе расследования бригадой Крыльникова, он усадил за руль Сидельникова, а сам вынул из кармана цифровой диктофон и перевел разговор на начало. Дорога до улицы Громова предстояла неблизкая, а в условиях плохой видимости и часа пик просто длительная. Как бы то ни было, прослушать полтора часа разговора за сорок минут езды успеть было можно. Советник помнил разговор хорошо, а потому мог легко убрать свои ненужные для анализа паузы «по Станиславскому» и «прокачки», которые порою занимали довольно длительное время. Все, что он хотел узнать, он узнал. После общения с Базаяном, из которого следователь открыл для себя много нового из мира спорта (догадывался, подозревал! – но не был знаком с тонкостями), ему не нужны были уверения президента клуба в том, что следаки Крыльникова беспредельничали или, наоборот, во все вникли, но ничего криминального не обнаружили.