Убийство в библиотеке
Шрифт:
– Для будущего нашей академии самое важное правда! И так думает большинство сотрудников!
– пылко произнес Антон и, махнув рукой, вышел из библиотеки.
– Простите, пожалуйста, Георгий Борисович!
– повинился Кузнецов.
– Антон человек молодой, горячий, необузданный, но в нем много хорошего. Лично мне глубоко симпатична его принципиальность! Ее нам зачастую не хватает…
Когда большой ученый степенно удалился, Ячменев сказал Фомину с некоторой досадой:
– Ваша энергия, Зиновий, меня доконает!
– Вот вы относитесь ко мне иронически, - приступил
– Ну и что?
– спросил Ячменев.
– Значит, он убил!
– Это он тоже говорил жене?
– Нет, этого он, к сожалению, не говорил. Он сказал, что зашел в библиотеку, увидел покойного, испугался и убежал действительно на Казанский вокзал.
– А вы выяснили, почему он не ночевал дома?
– Его жена выгнала!
– сообщил дотошный Фомин.
– За то, что он проиграл зарплату на бегах. Раз он на бегах играет, он человек азартный и убить другого ему пара пустяков!
– Я склоняюсь перед вашей железной логикой!
– Значит, я могу просить у прокурора постановление на арест Ростовского?
– обрадовался Зиновий.
– Нет!
– охладил его ныл Георгий Борисович.
– Потому что вы находитесь сейчас в состоянии азарта, а как вы сами недавно заметили - это очень опасно!
В библиотеку, потупив глаза, вошел Шалыто:
– Не сердитесь на меня, Георгий Борисович, но этих гантелей нигде нет - ни в кабинете, ни на помойке! Можно, я схожу в баню, а то я весь испачкался?
– Чистоплотность в нашей работе - это самое главное!
– назидательно сказал следователь, и помощник ушел мыться.
В дни розыска у Ячменева особенно остро были развиты чувства. В эти дни его внимание привлекало все, что привлекает внимание, и даже то, что внимания не привлекает. Георгий Борисович заметил, что копия с картины Репина «Иван Грозный и сын его Иван» до сих пор висит криво.
– Давайте поправим картину, Зиновий!
– попросил Ячменев.
– Самое главное в нашей работе - это порядок!
– Но какое значение для следствия имеет то, что картина висит криво?
– воспротивился Фомин.
– Самое главное в нашей работе, - веселился следователь, продолжая сыпать афоризмами, - не проходить мимо того, что не имеет никакого отношения к следствию!
Фомин послушался, и вдвоем они водворили картину на место.
– Что мне теперь прикажете делать?
– спросил Фомин вызывающе. Ему не терпелось арестовать Ростовского.
Но следователь попытался направить энергию подчиненного в другое русло:
– Соберите обрывки рукописи и слетайте к эксперту, чтобы их опять склеили!
Уходя, разочарованный Зиновий демонстративно хлопнул дверью, чего он в обычном состоянии не делал.
Тотчас за спиной следователя раздался легкий сухой треск. Ячменев порывисто обернулся и увидал, что портрет Екатерины Второй висит на стене вниз головой и покачивается.
Любой детектив на месте Ячменева, конечно, решил бы, что портрет сорвался с гвоздя, так как Фомин сильно хлопнул дверью. Но у Георгия Борисовича
Георгий Борисович спустился по лестнице в вестибюль и вошел в каморку комендантши с виноватым видом:
– Извините, Надежда Дмитриевна, у меня к вам опять деликатный вопрос!
– Я готова ко всему!
– бодро ответила старуха.
– Скажите, пожалуйста, с этим домом не связана какая-нибудь старинная легенда?
– Связана!
– не моргнув глазом, сказала дворянка.
– Мой пра-пра-прадед был любовником Екатерины Второй!
Надежда Дмитриевна не заметила, что следователь несколько изменился в лице.
– Предание гласит, - увлеченно продолжала хулиганствующая старуха, - что Екатерина подарила этот дом моему пра-пра-прадеду за то, что он был хорош в любви. Может быть, вы и не знаете, но императрица жила в Петербурге. Когда она бывала в Москве, то тайно, чтобы не узнали остальные фавориты, она прибывала на свидание в этот особняк. Утром пра-пра-прадед подсаживал ее в карету. Екатерина возвращалась во дворец вершить государственные дела. Кстати, ее портрет, который висит в библиотеке, писал крепостной художник моего предка…
– Достаточно! Спасибо!
– остановил Ячменев и, подхватив озорную интонацию, улыбнулся: - Теперь мне остается вызвать на допрос Екатерину и проверить, правда ли то, что вы рассказываете?
– Не забудьте передать ее величеству, - попросила Надежда Дмитриевна, - мой верноподданый привет!
– Разумеется, не забуду!
– пообещал Ячменев. Они расстались почти друзьями.
Ячменев взглянул на часы и с ужасом обнаружил, что уже четверть четвертого. Он выбежал в переулок и замахал руками, надеясь остановить машину. Такси, конечно, не было. Наконец какой-то водитель подбросил Георгия Борисовича ко Дворцу бракосочетания на казенной машине. Это обошлось блюстителю закона в один рубль.
Ячменев, как и предполагал, приехал последним. Но ему повезло - все еще толпились в фойе. Он увидел дочь в белом венчальном платье и пошел к ней навстречу. У Ячменева защемило сердце, а на глазах навернулись слезы. Он подумал о том, что ни к чему было заниматься сегодня расследованием, что теннисную ракетку он позабыл в библиотеке, что он не успел заехать домой переодеться и не купил цветов, и что парадный костюм и цветы - все это чепуха, главное, что Аня счастлива. Он подошел к ней и расцеловал, и расцеловал жениха тоже, и поверил, что жених - прекрасный парень, и полюбил его, как сына. Тут заиграла торжественная музыка. Все, как дети, разбились на пары. Ячменев медленно шел под руку с женой, впереди их выступали молодые, и в Ячменеве тоже пела музыка, и он поцеловал жену, и пробормотал ей что-то о том, как хорошо…