Убийство в частной клинике. Смерть в овечьей шерсти (сборник)
Шрифт:
— Я к леди О'Каллаган.
— Ее светлость вас ждет, сэр.
Аллейн отдал дворецкому шляпу и зонт. Тот поблагодарил и направился в сторону кабинета. Старший инспектор последовал за ним. Нэш отворил дверь.
— Мистер Аллейн, миледи! — объявил он, явно считая, что унизительное звание гостя лучше опустить.
Сесиль О'Каллаган сидела у камина в кресле мужа. Когда появился Аллейн, она поднялась и холодно по-смотрела на него.
— Здравствуйте.
— Здравствуйте, — произнес старший инспектор. — Мне чрезвычайно неудобно вас беспокоить. — И подумал:
— Я сама искала с вами встречи. Очень любезно с вашей стороны, что вы пришли так быстро.
— Пустяки. — Это было отменно любезное вступление к сюжету об убийстве.
— Присаживайтесь. Полагаю, тот человек, который приходил сюда днем, сообщил вам, по какой причине я решила обратиться в полицию?
— Инспектор Фокс предоставил мне полный отчет о разговоре с вами.
— Хорошо. Я полагаю, что моего мужа убили — вероятно, отравили.
— Сочувствую, что вдобавок к своему горю вам приходится страдать от подобных подозрений, — сказал Аллейн, подумав: «Сколько еще времени мы будем друг перед другом витийствовать?»
— Благодарю. Вы согласны, что обстоятельства требуют расследования?
— Мне хотелось бы узнать немного больше. Письма я прочитал.
— Вы не считаете, что уже они способны вызвать у любого подозрения?
— Весьма необычно, леди О'Каллаган, чтобы человек, замышляющий убийство, писал подобные письма. Это кажется странным. Полагаю, Фокс вам об этом сказал?
— Да, он говорил. Уверена, убийца, когда писал эти письма, еще не задумывал лишить человека жизни. Но не сомневаюсь, он из тех людей, которые не упустят возможности, если таковая представится.
«Следовательно, она намекает на Филиппса и девушку», — подумал Аллейн и произнес:
— Ваша мысль, разумеется, понятна.
— Есть еще одно обстоятельство, я не обсуждала его с… инспектором Фоксом. До операции я находилась в палате мужа. Он не сознавал, где он и что с ним происходит. Я пыталась объяснить, что у него аппендицит. Затем пришел сэр Джон Филиппс. Муж увидел его, воскликнул: «Нет… не позволяйте…» — и потерял сознание. Такое впечатление, что он испугался хирурга. И я не сомневаюсь, что он хотел сказать: «Не позволяйте ему прикасаться ко мне!» Замечу, что за неделю до этого сэр Джон приходил к мужу, как я полагала, чтобы проконсультировать по поводу его болей, которые в тот период были очень сильными. На следующее утро я спросила мужа, осмотрел ли его врач. Он уклонился от ответа, но выглядел очень расстроенным. Я видела сэра Джона в холле, и его обхождение показалось мне в высшей степени необычным. Письмо он написал в тот же вечер — вероятно, под впечатлением от их разговора.
— Вы связываете письмо сэра Джона с другим, подписанным женщиной по имени Джейн Харден?
— Да. Она медицинская сестра в больнице, где оперировали моего мужа. Днем, после того как ваш человек ушел, я позвонила в клинику и под предлогом, будто хочу отблагодарить ухаживавших за мужем сестер, выяснила, как их зовут. Она присутствовала во время операции и, возьмусь предположить, ассистировала сэру Джону.
Сесиль говорила
— Простите меня, — начал Аллейн, — я хотел бы знать, известно ли вам было что-нибудь об этом деле. Надеюсь, вы понимаете, что я спрашиваю лишь потому…
— Потому что хотите понять, не предвзята ли я?
— Совершенно верно.
— Я знала, что муж мне изменял, но надеялась, что это не более чем случайные интрижки.
— Вы ничего не знали о существовании мисс Харден?
— Нет.
Аллейн немного помолчал и поднялся.
— Я с вами согласен, расследование необходимо.
Леди О'Каллаган сделала легкое движение, шелохнулись тяжелые складки ее платья. Возникло впечатление, будто сразу улетучилось все ее напряжение. Но заговорила она тем же привычным невозмутимым тоном:
— Уверена, вы приняли очень мудрое решение.
— Боюсь, у нас возникнут трудности с коронером. Он, естественно, станет осторожничать с открытием расследования по такому делу. Тут уж никак не получится остаться в рамках хотя бы относительной сдержанности. Газеты уже подняли шумиху по поводу писем с угрозами от политических противников сэра Дерека.
Аллейн пристально посмотрел на Сесиль, но, за исключением мелькнувшего на ее лице мимолетного выражения недовольства, не заметил иных проявлений чувств.
— Это было бы крайне неприятно, — пробормотала она.
— Но должен подчеркнуть, что дела обстоят именно так. Вы хотели бы обсудить со мной что-нибудь еще?
— Предлагаю вам поговорить с секретарем мужа, мистером Джеймсоном. Он, вероятно, подтвердит все, что я сказала по поводу реакции сэра Дерека на письма.
— Я встречусь с ним. Разумеется, если аутопсия покажет, что имело место отравление, моим долгом будет провести самое тщательное расследование.
— Разумеется, — согласилась леди О'Каллаган.
Она, видимо, заранее решила, что Аллейн должен встретиться с Джеймсоном, поскольку сразу же послала за секретарем. Рональд явился со смущенным и озабоченным видом.
— Это секретарь моего мужа, мистер Джеймсон, — представила его леди О'Каллаган.
— Добрый вечер, — произнес Рональд. — Вы меня, конечно, не помните, но мы с вами уже встречались.
— У меня плохая память.
— У Найджела Батгейта.
— Ах да. — Ответ прозвучал вежливо, но уклончиво.
— Вот как… — пробормотала леди О'Каллаган. — То-то мне показалось, что я вас где-то видела, мне знакомо ваше лицо.
— Людям часто кажется, будто им знакомы лица полицейских, — серьезно проговорил Аллейн.
— Это не то, что вы подумали, сэр. — Рональд повернулся к леди О'Каллаган: — Мистер Аллейн есть на нескольких фотографиях мистера Крысбона, которые висят в кабинете в Карнелли.
«Крикетные команды Крысомора, — подумал старший инспектор. — Этого мне только не хватало».
— Мистер Джеймсон, — начал Аллейн, — леди О'Каллаган пожелала, чтобы я побеседовал с вами по поводу инцидента, который имел место за неделю до операции сэра Дерека.