Убийство в Каретном ряду
Шрифт:
— Вы правы, — согласился Пуаро.
— Во всяком случае, — продолжал Джэпп, — она что-то от нас утаивает. Разве вы не почувствовали? Эта молодая женщина что-то знает.
Пуаро задумчиво кивнул.
— Да, это было заметно.
— Это типичная трудность в делах подобного рода, — посетовал Джэпп. — Люди намеренно о чем-то умалчивают, подчас из самых благих побуждений.
— За что их вряд, ли можно винить, друг мой.
— Вообще-то так, — проворчал Джэпп. — Зато насколько труднее приходится нам.
— Что лишь наиболее
— Убийство, как пить дать. На оружии никаких отпечатков вообще. Стерли, прежде чем вложить пистолет ей в руку. Даже умудрись она завести руку за голову каким-нибудь акробатическим манером, вряд ли она могла выстрелить из пистолета, не сжимая его, а протереть его после смерти уж никак не могла.
— Нет, нет, тут явно прослеживается вмешательство извне.
— А в остальном отсутствие отпечатков обескураживает. На дверной ручке и на окне их нет. Наводит на размышления, а? Зато много отпечатков миссис Аллен по всей комнате.
— Джеймсон чего-нибудь добился?
— От приходящей прислуги? Нет. Она много болтала, но по сути почти ничего не знала. Подтвердила, что Аллен и Плендерлит были в хороших отношениях. Я послал Джеймсона навести справки в каретном парке. Придется нам побеседовать и с мистером Лэвертон-Уэстом. Узнать, где он был и что делал вчера вечером. А пока посмотрим ее бумаги.
И он без дальнейших рассуждений принялся за дело. Иногда он мычал себе что-то под нос или бросал Пуаро какую-нибудь фразу. Поиски длились недолго. Бумаг в столе оказалось не так много, да и те были аккуратно сложены и помечены. Наконец Джэпп откинулся на спинку стула и вздохнул.
— Негусто, да?
— И не говорите.
— Большей частью совершенно заурядные бумаги: счета — некоторые еще не оплачены, светские бумаги и приглашения, письма от друзей. Вот эти… — Он накрыл ладонью пачку из семи-восьми писем. — Ничего особенно занятного. А вот ее книжки — чековая и для расчетов с банком. Что-нибудь привлекает ваше любопытство?
— Да, она превысила кредит.
— Что-нибудь еще? Пуаро улыбнулся.
— Вы что, экзамен мне устраиваете? Да-да, я понял, о чем вы думаете. Двести фунтов, снятые три месяца назад, и двести фунтов, снятые вчера…
— И чистые корешки чековой книжки. Никаких поступлений на ее имя, кроме небольших сумм. Самая крупная — пятнадцать фунтов. И вот что я вам скажу: таких денег нет в доме. Четыре фунта в сумочке и шиллинг или два в другой сумке. Тут все ясно, по-моему.
— Вы хотите сказать, что вчера она уплатила эту сумму?
— Да. А вот кому?
Дверь открылась, и вошел инспектор Джеймсон.
— Ну, Джеймсон, узнали что-нибудь?
— Да, сэр, кое-что. Прежде всего, никто, по сути, выстрела не слышал. Две или три женщины говорят, будто слышали, потому что им хочется так считать. Но это и все. Когда кругом фейерверк, что тут можно услышать.
— Да уж, наверное, — буркнул Джэпп. — Продолжайте.
— Миссис Аллен была вчера дома большую часть второй половины дня и вечером. Пришла около пяти, потом часов в шесть вышла, но лишь к почтовому ящику в конце каретного ряда. Около половины десятого подъехала машина «стэндед суоллоу» с закрытым кузовом, из нее вышел какой-то мужчина. По описанию, лет сорока пяти, крепкий, с военной выправкой. Темно-синее пальто, цилиндр, усы щеточкой. Джеймс Хогг, кучер из восемнадцатого дома, заявляет, что видел, как он заходил к миссис Аллен и раньше.
— Сорок пять лет, — пробормотал Джэпп. — Вряд ли Лэвертон-Уэст.
— Этот человек, кто бы он ни был, пробыл здесь чуть меньше часа. Уехал примерно в десять двадцать. Остановился в дверях, чтобы поговорить с миссис Аллен. Маленький мальчик, Фредерик Хогг, отирался поблизости и слышал, что он сказал.
— И что же он сказал?
— «Ну, вы еще подумайте над этим и дайте мне знать». А затем она что-то ответила, и он промолвил:
«Хорошо, пока». После чего сел в машину и укатил.
— Это было в десять двадцать, — задумчиво заметил Пуаро.
Джэпп почесал нос.
— Значит, в десять двадцать миссис Аллен еще была жива, — сказал он, — Что дальше?
— Ничего, сэр, насколько я смог выяснить. Кучер из дома № 22 вернулся в половине одиннадцатого, так как обещал малышам запустить несколько хлопушек. Они его ждали и все другие малыши в каретном ряду тоже, Он запустил хлопушки, и все вокруг были поглощены созерцанием фейерверка. А потом отправились спать.
— И больше никто не видел, чтобы в дом № .14 кто-то входил?
— Нет, но это еще ничего не значит. Никто все равно ничего бы не заметил,
— Гм, — сказал Джэпп, — и то правда. Что ж, придется нам разыскать этого «джентльмена с военной выправкой и усами щеточкой». По-моему, ясно, что он был последним, кто видел ее живой. Интересно, кто же он такой?
— Возможно, мисс Плендерлит подскажет нам, — предложил Пуаро.
— Возможно, — мрачно произнес Джэпп. — А возможно, нет, Я не сомневаюсь, что она могла бы многое нам рассказать, пожелай этого. Может, попробуете, Пуаро, старина? Вы с ней немного побыли наедине. Неужели вы не пустили в ход ваши повадки отца-исповедника, которые порой творят чудеса?
Пуаро развел руками.
— Увы, мы говорили только о газовых каминах.
— Газовые камины, газовые камины! — В голосе Джэппа звучало раздражение. — Что с вами, старый петушок? С тех пор, как вы пришли сюда, вы только и занимались чепухой вроде гусиных перьев и корзин для бумаг, О да, я видел, как вы быстро заглянули в одну из них, Нашли что-нибудь?
Пуаро вздохнул.
— Каталог цветочных луковиц и старый журнал.
— Да оно и правильно: если кто-то хочет выбросить разоблачительный документ или что-нибудь в этом роде, он вряд ли швырнет его в корзину для бумаг.