Убийство в масонской ложе

Лондон Мэри

— А я-то что утаиваю?

— Вы только что сказали, что впервые встретились с Элизабет Ливингстон на том злополучном масонском собрании…

— Так и есть.

— А нам сдается…

— Ах, ну да, теперь понятно! Это старый трепач Келли вам все разболтал! Как же я раньше-то не догадался, вы же процеживаете всех точно через сито! Ну хорошо! Я неравнодушен к Элизабет… Как вам сказать?..

— Вы ее любите, — подсказал сэр Малькольм.

— И только. Я имею в виду — не больше. Она ничего не знает. Однажды, год назад, я случайно повстречался с ней на коктейле для

журналистов. Она на меня даже не обратила внимания. Вы, верно, думаете, я веду себя как мальчишка. Но, если честно, сам я никогда не осмелюсь с ней заговорить, понимаете?.. К тому же она любит другого, а я для нее никто — пустое место. В тот вечер в ложе она тоже на меня ни разу не взглянула.

— Кого же она, по-вашему, любит?

— Кого-нибудь вроде Энтони Хиклса или Майкла Вогэма. Или вроде того невидимки…

— Кертни?

— Да, вот именно… Хотя бы и его. Я же ничего о ней не знаю… Она такая женщина! Такая желанная… И такая недоступная! А Джону почему-то дома не сиделось…

— Мы понимаем, — сказал благородный сыщик, — и просим извинить нас за любопытство.

Спустя несколько мгновений наши друзья-сыщики снова оказались в лабиринте коридоров жилого правительственного дома.

— А он не в лучшей форме, — заметил Форбс.

— Еще один холостяк…

— Может, гомосексуалист?.. Уж больно странная у него любовь к госпоже Ливингстон!

— Может, от душевной простоты… Да и где ее найдешь, настоящую любовь, в наше-то время! Навестим-ка теперь мэтра Куперсмита. Он в нашем списке последний, не считая невидимку Кертни.

И они отправились в сторону Темзы. Адвокат проживал в доме 37 на Гросвенор-роуд, немного не доезжая до переброшенного через реку моста Вокс-холл-бридж. Артур Куперсмит, одетый в сюртук, встретил их довольно холодно. Судя по изысканно стилизованной деревянной обшивке стен, он питал пристрастие к старине. Стену в самой глубине его кабинета украшал огромный гобелен с изображением охотничьей сцены.

— Вы по поводу кончины Джона Ливингстона, как я догадываюсь…

— Точно. Насколько нам известно, произошло убийство, — заметил старший инспектор.

— Господа, хотя я очень занят, однако слушаю вас.

Слово взял сэр Малькольм.

— Уважаемый мэтр, вы, кажется, знаток континентального масонства…

— Некоторым образом… Вы только это и приехали уточнить?

— Не только, а, как говорится, все в целом. Итак, что вы думаете о том шотландском ритуале?

— Самый обычный ритуал, каких много, практиковался во Франции во второй половине восемнадцатого века.

— Так уж необходимо было использовать и передник того времени?

— Нет, но Ливингстону приспичило надеть именно его. Он сам отправился за ним в Великую Ложу и принес его оттуда.

— Вам показалось это излишним?

— Совершенно.

— А участие женщины в роли Вдовы?

— Мне хотелось изучить манускрипт, который обнаружил Вогэм. У нас были только экземпляры перевода, выполненного этим замечательным братом. Вы видели оригинал?

— Нет, — признался сэр Малькольм. — Мы не застали господина Вогэма дома.

— Ну да, он, кажется, в отъезде.

— А

куда отправился, не знаете?

— Нет.

— Вернемся, однако, к ритуалу, с вашего позволения. Итак, должна ли в нем участвовать женщина? Это предусмотрено в подобных ритуалах?

— Вовсе нет. Я первый раз об этом узнал. Может, по уставу Мемфис… Меня наводит на такую мысль Исида…

— Понятно. Итак, к участию в ритуале было решено привлечь госпожу Ливингстон. Вы с ней знакомы?

— Не имел чести и, добавлю, счастья, поскольку она очень красивая женщина.

— Зато вы хорошо знали ее супруга.

— Я познакомился с ним благодаря Питеру Шоу.

— Где и когда?

— О, кажется, в баре на Пикадилли два-три года назад. А он познакомил нас с Досточтимым Дином, и тот пригласил нас вступить в его исследовательскую ложу.

— Ливингстону с самого начала была уготована роль Хирама?

— Он на нее очень рассчитывал. Мы с ним даже поспорили. И сейчас я об этом жалею.

— О чем именно вы поспорили, мэтр?

— Да так, вам это не очень интересно. Он уверял, что Хирама надо поразить между тремя светильниками. А я говорил, это нужно сделать возле южной колонны.

— Он тогда уже был в переднике восемнадцатого века?

— Погодите, сейчас вспомню… Нет, кажется, он еще не успел его надеть. В общем, в конце концов я уступил, и его поразили меж трех светильников, как он хотел.

— Свечи тогда горели?

— Мы зажигаем их перед каждой церемонией. В соответствии с континентальными обрядами.

— А в английских ритуалах вы ими не пользуетесь?

— Нет.

— Значит, вам пришлось их покупать.

— Досточтимый Дин сам занимался всеми этими вопросами. Прямо напротив здания Великой Ложи есть магазин масонских принадлежностей. И светильники, должно быть, там заказали ко дню открытия ложи.

— Что означают эти три светильника?

— Силу, Мудрость и Красоту.

— Вы женаты, мэтр Куперсмит?

— И не думал.

— Стало быть, и детей у вас нет.

— Естественно. Ваш вопрос не очень деликатен, вам не кажется, сэр Малькольм?

— Кажется, но это важно.

— Не понимаю почему!

— Уважаемый мэтр, я провожу трудное дознание и действую так, как мне нравится!

— Но не с помощью же бестактности!

Адвокат вышел из себя.

— Еще вопрос, — сказал сэр Малькольм, сделав вид, что не заметил, как побагровело лицо собеседника. — Если бы Ливингстона поразили с южной стороны, как вам того хотелось, его тело потом пришлось бы перенести на середину ложи и положить между светильниками?

— Ничего я не знаю и знать не хочу! — гневно вскричал Артур Куперсмит. — Какая разница, где бы его поразили, тут или там!

— Именно это мне и хотелось узнать… Благодарю вас, — сказал сэр Малькольм. — Идемте, Дуглас. Нам здесь больше нечего делать.

И, надевая шляпу, он направился к выходу из адвокатского кабинета. Однако на пороге вдруг повернулся и спросил:

— Ах, только что вспомнил… А этот господин Джон Кертни? Кто он на самом деле?

Артур Куперсмит сперва онемел от удивления. И потом проговорил: