Убийство в масонской ложе

Лондон Мэри

— И, тем не менее, он нас интересует, — настаивал благородный сыщик. — Так кто же он такой, этот ваш Кертни?

— Ну хорошо, он международный торговый посредник и, кроме того, работает на нашу компанию.

— И потому постоянно разъезжает…

— Вот именно.

— Простите, но я что-то недопонимаю. Когда мы спрашивали о нем госпожу Ливингстон, она уверяла, что господин Кертни знаменитый пианист.

Энтони Хиклс не мог скрыть свое изумление. Помолчав какое-то время, он наконец овладел собой и проговорил:

— Пианист…

Вот оно что, хотя не исключено, что такое имя носит еще и пианист… Если у него есть брат… Точно не знаю. Он, видите ли, всего лишь служащий. Я с ним едва знаком. В ложе бывает редко, и потом, он очень скрытный.

— Значит, — продолжал сэр Малькольм, — для вас он прежде всего торговый посредник.

— Совершенно верно. Одно не мешает другому, не так ли?

— И все же ваши слова кажутся мне странными, — строго заметил благородный сыщик.

— Со Скотланд-Ярдом шутки плохи! — прибавил старший инспектор. — Так кто же он — пианист или торговый посредник? Давайте-ка уточним раз и навсегда.

Хиклс в сильном замешательстве воскликнул:

— Спросите еще раз госпожу Ливингстон! И она скажет, что Джон Кертни не только торговый посредник, но и пианист и время от времени дает сольные концерты. А теперь, прошу вас, оставьте меня. Я тороплюсь — неотложные деловые встречи.

Сэр Малькольм и старший инспектор одновременно встали и откланялись. За окном снег уже перестал, но машины продвигались очень медленно и осторожно, поскольку на улицах трудились уборщики, — они, точно сеятели, посыпали песком проезжую часть и тротуары.

Глава 11

По выходе из конторы Энтони Хиклса друзья-сыщики отправились в приемную к Стэнли Келли. Тучный доктор принял их в перерыве между осмотром двух пациентов. Он старался держаться приветливо, хотя выглядел явно подавленным.

— Не пойму, с чего вдруг Скотланд-Ярд так интересуется смертью Джона Ливингстона.

— Убийством!

— Неуверен.

— На переднике был цианид. И когда Ливингстону накрыли лицо передником, он вдохнул яд и тут же умер.

— Надо же!

Сэр Малькольм с любопытством осмотрел книги в библиотеке доктора: в основном это были труды и журналы по медицине.

— Уважаемый сэр, — начал благородный сыщик, — вы хорошо знаете франкмасонство?

— Не очень.

— А между тем состоите в ложе, которая занимается изысканиями…

— Это Досточтимый Дин настоял, чтобы я был одним из учредителей. Дин мой пациент. И я не мог ему отказать в этом удовольствии.

— Расскажите, что происходило в ложе в день смерти Ливингстона.

— Да ничего особенного. Нас созвали к четырем часам. Мы попили чаю и поднялись в ложу примерно в половине пятого.

— Госпожа Ливингстон была с вами?

— Она приехала с мужем около четырех. Как ее и просили, она была в траурном платье, чтобы участвовать в ритуале смерти Хирама.

— С вуалеткой?

— Да нет! Она надела шляпу с вуалеткой только перед самым началом церемонии.

— А где была ее шляпа с вуалеткой, когда вы пили чай? — спросил Форбс.

Врач взглянул на старшего инспектора с изумлением и вместе с тем раздраженно.

— Разве это так важно?

— Прошу ответить.

— Даже не знаю. Может, она оставила ее в гардеробе… Ваш вопрос кажется мне несущественным!

— Об этом нам судить, — строго упрекнул его Форбс. — Речь идет об убийстве, а в таком деле существенно все.

— Итак, — продолжал сэр Малькольм, — Джон и Элизабет Ливингстон прибыли вместе и пили чай с остальными. Со всеми?

— Да, со всеми членами ложи.

— Кроме Джона Кертни, — уточнил старший инспектор.

— Да, действительно, Кертни с нами не было.

— Потом вы поднялись наверх, — продолжал сэр Малькольм. — И тут же приступили к ритуальной церемонии. Так?

— Все так. Я уже говорил, она началась около половины пятого.

— Сколько, по-вашему, прошло времени после начала церемонии и до кончины Ливингстона?

— С полчаса…

— Опишите, что происходило, перед тем как вы установили факт смерти.

— Джон надел передник — он принес его с собой — потом трое членов ложи, которым предстояло играть роль завистливых подмастерьев и поразить Хирама, проделали соответствующие ритуальные действия. Я был одним из них и держал лом. Затем подошел Досточтимый Дин и слегка стукнул Джона по лбу молотком. Джон знал, как должен проходить ритуал, и сам лег на пол, без посторонней помощи. Тут супруга Джона начала делать вид, что ищет его по четырем сторонам ложи…

— Кто набросил ему на лицо передник? — прервал доктора сэр Малькольм.

— Кто? Не знаю. В это время я смотрел, как первый страж набивает трубку ликоподием…

— А дальше?

— Передник загорелся.

— Ложь! — вскричал Форбс. — Нам известно, что передник намеренно пытались сжечь на одном из светильников, уже потом.

— Ах, так вы знаете… Тем лучше.

— Кто просил вас скрывать правду?

— Никто, все… Мы боялись скандала.

— Вы омыли лицо покойного? Зачем?

— Так хотел Досточтимый Дин. Ливингстон обычно подкрашивал себе брови химическим карандашом, что с его стороны было довольно легкомысленно.

— Вы раньше встречались с госпожой Ливингстон?

— Нет, это было первый раз.

— Как по-вашему, когда именно умер Ливингстон?

— Когда ему набросили на лицо передник.

— И кто это сделал, вы, конечно, не видели?

— Нет, честное слово. Я же говорил. Может, Досточтимый Дин вам что-нибудь скажет. А я ничего не знаю.

— Вы же врач и, значит, должны были сразу же установить, что Ливингстона отравили… По желтой пене в уголках рта…

— Тогда я даже глазам своим не поверил, ведь такое и представить себе невозможно! Потом, мне не хотелось путать братьев. Да и госпожа Ливингстон была там… Поставьте себя на мое место!