Убийство в масонской ложе
Шрифт:
— И вы никому ничего не сказали?
— Нет. Все и без того были здорово напуганы!
— И вы не выходили из ложи и не звонили в полицию?
— Нет. Я вообще не представляю, кто бы мог это сделать незаметно. Мы тогда все находились в ложе.
— Кроме привратника, пожалуй… Разве его обычное место не за пределами ложи?
— По особому разрешению Майкл Вогэм находился внутри ложи. Досточтимый Дин, помнится, вам уже говорил. И потом, давайте закончим этот разговор! Меня ждут пациенты. Да и сказать мне вам больше нечего!
От былой приветливости дородного доктора не осталось и следа.
— И, тем не
— Да никто! Он был обаятельный, образованный и отзывчивый, во всяком случае по отношению к каждому из нас. Да и потом, неужели масон способен убить своего собрата по ложе? Это же против всякой масонской этики!
— И все-таки, — заметил сэр Малькольм, — только масон мог замыслить такое убийство и осуществить свой замысел во время исполнения ритуала… Но давайте вернемся к членам ложи. Что вы думаете об Энтони Хиклсе?
— А что я, по-вашему, должен о нем думать? — вдруг вспылив, воскликнул доктор. — Человек он деловой, опрятный, благовоспитанный. Вот, пожалуй, и все. Вы что, хотите знать обо всех наших братьях? Так я скажу. Дин — старый мой пациент, а его масонские дела меня нисколько не интересуют, потому что я в них ни черта не смыслю. Куперсмит — адвокатишка с непомерными амбициями, только я бы не доверил ему защиту ни по какому делу. Шоу — никудышный писака и к тому же неудачник, втрескавшийся в красотку Элизабет Ливингстон. Бронсон — солдафон, преуспевший на финансовом поприще, только непонятно как! Вогэм — простой мужлан, выдающий себя за отпрыска знатного рода. А Кертни так и вовсе призрак! Его вообще не видно и не слышно.
— Он же известный пианист, — заметил сэр Малькольм.
— Кто-кто — пианист? Да не смешите! Но, в конце концов, это не мое дело.
— Простите, — сказал Форбс, — зато это наше дело!
— Тем хуже для вас, — раздраженно буркнул доктор, чье заплывшее жиром лицо внезапно сделалось пунцовым.
— Повежливее! — повысил голос сэр Малькольм. — Так что там насчет Питера Шоу? Втрескался, говорите, в Элизабет Ливингстон? Откуда вы знаете?
— Ничего я не знаю, — пробурчал Келли и тут же замкнулся в себе, смекнув, очевидно, что сгоряча сболтнул лишнее.
— Доктор, — продолжал, однако, сэр Малькольм, — мы расследуем непростое дело. И для нас важна малейшая подробность. Итак, откуда вы знаете, что Шоу влюблен в госпожу Ливингстон?
— Питер Шоу мой пациент. Так что, с вашего позволения, я не стану открывать врачебную тайну.
— Ну что ж, как угодно, — сказал старший инспектор, — только мы вам о себе еще напомним!
Понимая, что от доктора Келли больше ничего не добиться, друзья оставили его в сильнейшем раздражении. И отправились к господину Вогэму на Кингс-Кросс, а точнее, к дому 27 по Копенгаген-стрит. Не успели они отъехать, как Дуглас Форбс воскликнул:
— Надо же какой горячий! Ну прямо огонь!
— Сдается мне, он не только много ест, но и пьет сверх меры! Тем не менее от него мы узнали о членах ложи кое-что интересное.
— Ну да, например, как знаменитый Кертни, пианист и торговый посредник в одном лице, вдруг взял и превратился в привидение! — пошутил старший инспектор. — Теперь все понятно! Раз в день убийства его не было в храме святого Патрика, значит,
Сэр Малькольм, занятый, как обычно, своими мыслями, ничего не ответил.
Дом Майкла Вогэма, довольно милый с виду, стоял посреди заснеженного сада. В глубине сада располагалась оранжерея.
— Там Вогэм и выращивает розы, — пояснил благородный сыщик.
— Кстати, — заметил Форбс, — вы обратили внимание, как смутился Уинстон Дин, когда вы упомянули название цветка, получившего первую премию?
— Да. И даже знаю, почему. Ведь так зовут госпожу Ливингстон.
— Может, у Вогэма была связь с супругой жертвы?
— Вы и Хиклса подозревали в том же!
Они долго звонили, но им никто и не ответил.
— Не пойти ли нам пообедать? — предложил старший инспектор.
Было уже четверть седьмого вечера, и они попросили шофера подвезти их в Сохо, к греческому ресторану «Сиртаки». Однако он, к сожалению, был закрыт. И наши друзья направились пешком в турецкий ресторан, который сэр Малькольм Айвори хорошо знал и ценил по достоинству; назывался он «Падишахлар Макуну», иначе говоря, «Страсть султанов»… Они вошли туда, к величайшему стыду Форбса.
— Главное — не вздумайте заказывать греческие блюда, — посоветовал сэр Малькольм. — Турки с греками терпеть друг друга не могут! Ах, как все это напоминает мне Стамбул, Золотой Рог!..
— Здесь и впрямь можно отведать что-нибудь вкусненькое?
— Конечно! Не случайно древние цивилизации славились своей кухней. Закажем-ка мы зирвак.
— А это еще что за зверь?
— Всего-навсего бараньи или козьи ножки, обильно приправленные шафраном.
— А ничего другого у них нет?
— Тогда, быть может, вы предпочитаете ишкембе чорбасы и сардалью пилакиси?.. Это знатный суп из требухи и вырезанный изнутри красный перец, фаршированный сардинами в томате, что-то вроде жюльена…
— Неужели эти турки не могут выражаться по-человечески!
— Видите ли, дружище Дуглас, мозги необходимо регулярно прочищать. И в этом смысле лучший способ — перемена блюд.
— Да уж, свежие мозги нам не помешают. Эта заваруха с масонами еще та головоломка! Впору взять их всех да упечь за решетку.
Благородный сыщик сделал заказ официанту в светло-желтом полукафтане.
— Честно признаться, — сказал он, откладывая в сторону меню, — я уже кое-что понимаю. Давайте пойдем с самого начала, памятуя лишь о том, что знаем наверняка. Итак, первое: Ливингстона отравили цианидом. Яда на переднике было достаточно, чтобы его умертвить. Второе: этот малый оказался гомосексуалистом и потому не питал к жене супружеских чувств, и она, не исключено, искала утешения на стороне. При этом, однако, он был ей замечательным другом, и она его очень любила. Как, впрочем, и горничная… Третье: умер он в масонской ложе, и члены ее пытались направить нас по ложному следу — то ли от страха, то ли по какой-то другой причине, пока нам неизвестной. Четвертое: масоны решили уничтожить пресловутый передник — сжечь его, а то, что от него осталось, спрятали в комнате для размышлений. Пятое: передник лежал в полиэтиленовом пакете. Шестое: в Скотланд-Ярд позвонил неизвестный и предупредил об убийстве в самый момент его совершения, и при этом из ложи никто не выходил, иначе как попасть к телефону, ведь он находится внизу. Ну, как вам супчик?