Убийство в состоянии аффекта
Шрифт:
Ему повезло. Актриса была дома и даже лично открыла дверь, что значительно облегчило Турецкому идентификацию ее личности. Актриса говорила по мобильному, прижав его щекой к плечу, а свободными руками красила ногти. Турецкому она помахала, как старому знакомому, приглашая войти, и ответила телефонному собеседнику:
– Точно, точно, совершенный идиот… Желтое в крапинку и не очень жесткое. Да, и в сиреневом пойдет… Я его накрываю крышкой…
Турецкий переступил с ноги на ногу. Актриса сделала ему глазами и бровями предложение присесть на мягкий пуфик под вешалкой и даже извинилась: мол, треплются и треплются по телефону, никак их не остановишь, вы уж простите, посидите пока… И все это – без единого слова, одной мимикой.
«Как же ее по имени?» – вспоминал Турецкий.
Фамилию он моментально припомнил, а вот имя… Эх, что значит, давно телевизор не смотрит. Наталья? Надежда? Что-то такое на "н"… Настасья?
– Целую, и тебя также, – сказала в трубку актриса, нажала отбой и, отпустив щеку, уронила телефон на колени. Помахала в воздухе накрашенной левой рукой. – Да? Я вас слушаю. Вы кто?
Турецкий представился. По лицу актрисы пробежало облачко досады.
– Да, конечно, это в связи с сегодняшней трагедией.
– Вы уже знаете?
– Весь дом знает. Такое несчастье. А почему вы ведете дело?
– Потому что мне его поручили, – мило улыбнулся Турецкий.
– Я понимаю, – серьезно кивнула актриса, – но почему вам? Вы ведь занимаетесь только важными делами, – подчеркнула она слово «важный». – А та девочка из сто двадцать пятой, как я понимаю, погибла сама… Или я не все знаю?
– Вы хорошо знали Полину Лебедеву? – в свою очередь спросил Турецкий.
– Нет, конечно.
Актриса пожала плечами.
– Обычные соседские отношения. «Здравствуйте, до свидания, как дела?…» Не более.
– Вы не знаете, у нее есть в Москве родственники?
– Нет. Ее родители живут в Омске. Я их никогда не видела. Мне кажется, они ни разу к ней не приезжали.
– Вы знаете, чем Полина занималась в Москве?
– Работала в модельном агентстве, насколько я знаю. Часто уезжала на съемки.
– А кого-то из ее подруг, друзей вы случайно не знаете?
Актриса недовольно нахмурилась.
– Эти ваши вопросы… Откуда я знаю? – раздраженно воскликнула она. – Ну что с того, что я видела ее то с одним человеком, то с другим? Из этого нельзя делать выводы. Мало ли какие отношения их связывали? Это все очень личное… Она со мной не делилась.
– Кто к ней чаще приходил?
– Высокая рыжеволосая девушка. Ну и что? Я даже не знаю ее имени. Если окажется, что она в чем-то замешана, я никаких показаний официально вам давать не буду.
– Я надеюсь, этого не понадобится. Давно вы видели ее с подругой?
– Недавно, но, может быть, и давно. У меня плохая память на время. Мне кажется, на прошлой неделе, но вполне может быть и месяц назад. У подруги серебристый «Сааб», модели не знаю, номера тоже, разумеется. Вам это что-то дает? По-моему, все эти расспросы коту под хвост.
– Большое спасибо. Вы мне помогли. Можно автограф?
Актриса милостиво кивнула.
– Фотографий мне жалко, – предупредила она. – На чем расписаться?
Турецкий протянул блокнот и ручку. Актриса подмахнула лист одним росчерком.
– Не понимаю, кому это нужно, – сказала она, возвращая Турецкому ручку и бумагу.
По ее тону было неясно, что она имеет в виду: автографы или опрос свидетелей.
Турецкий ретировался.
На площадке одиннадцатого этажа он чуть нос к носу не столкнулся с подростком из сто двадцать шестой.
– Вот, я ее нашел, – размахивая журналом, сообщил парень.
Турецкий посмотрел на фотографию рыжей красотки. Девица застыла в независимой позе, выпятив острые локотки и коленки. Она рекламировала нижнее белье.
– Можно?
«Важняк» взял журнал, посмотрел название, пролистал в поисках информации: как зовут модель, имя фотографа, название модельного агентства. Записал все в свой блокнот. Вернул парню журнал.
– Пригодится? – спросил подросток.
Турецкий кивнул.
– Жаль ее.
Турецкий понял, что речь идет о Лебедевой.
– Она в принципе была неплохим человеком, – добавил парень.
Турецкий скрылся за дверью сто двадцать пятой квартиры.
…"Полли, привет, это я. Ты, наверное, еще спишь? У меня одна минута свободная. Сегодня вечером буду у Синеши. Заезжай, если хочешь поболтать. Я считаю, что глупо тебе бояться и безвылазно сидеть в своей норе. Плюнь на всяких придурков, так и жизнь пройдет! Надеюсь, сегодня увидимся. Я с шести утра на ногах, дико измучилась. Все, зовут, убегаю, пока! Буду у Синеши после девяти, приезжай!"
Эту запись автоответчика Турецкий прокрутил раз десять. Номер, с которого звонили, не определился. Голос был женский. Звонили в начале одиннадцатого утра, сегодня.
У Синеши… Где это? Кто звонил? Странное имя или кличка – Синеша… Или название? По принципу «буду у Грибоедова»?
(Булгакова Турецкий в свое время почитывал.)
Что могло быть «у Синеши» – квартира, магазин, дача, сауна? Кто такая могла быть Синеша?
– Отдайте на экспертизу, пусть попробуют расшифровать фоновые шумы. Попробуйте определить, откуда звонили.
– Тайника в квартире нет, мы все проверили.
– Да? Хорошо.
– В камине что-то сожгли и размешали кочергой. Пепел свежий, но сегодняшний или нет?… Все упаковали, отошлем в лабораторию.
– Хорошо.
– Вот все, что вы просили: видеокассеты, письма, тетради, блокноты… Три пакета.
– Хорошо, помогите отнести в машину. Мне не звонили? – спросил Турецкий.
– Нет.
– Значит, патологичка еще не успела…
– Вы уезжаете?
– Да, уезжаю. Оставьте на квартире одного сотрудника, к ночи пришлите смену, и так до моих дальнейших распоряжений.