Убийство в состоянии аффекта
Шрифт:
– Ты что, охренел? – со слезами в голосе крикнула девица и затормозила так резко, что Турецкий едва не угодил под передние колеса.
– Полина погибла, – сказал он.
– Что?!
– Выбросилась из окна сегодня ночью.
– Нет! Не может быть!!!
Пока Туся приходила в себя от шока, Турецкий отряхнул брюки и почистил пиджак от автомобильной пыли.
– Ой, ой, Поля! Полька! Дурища, что ж ты наделала! – рыдала Туся, обняв руль и уронив голову на руки. – Не может быть. Ой, плохо… Плохо-то все как! Господи-и-и!
Пока
– Спасибо, – кивнула Туся. – Простите, что я вам нахамила.
– Ничего.
– Клеятся разные маньяки. Приходится быть грубой.
– Я понял. Я вас разыскиваю сегодня весь день.
– Да? Как вы вообще обо мне узнали?
– Прослушал автоответчик.
– А! – кивнула она и зябко повела тонкими плечами. – Господи, какая беда! Не могу понять. Зачем?!
– Вы были лучшими подругами?
– Наверное, да. Особенно в последнее время. Мы с Полей были знакомы давно, но особенной близости между нами не было. А в этом году случайно встретились здесь, в «Кафе на Ордынке». Знаете, как это бывает? Вспомнили старые времена, разговорились, обменялись телефонами, договорились увидеться…
– Вы вместе работали в модельном агентстве «Престиж»?
– Да, – вытирая нос, кивнула Туся. – Сто лет назад. Тогда мы были бедными, как церковные мыши. Одно время мы даже пополам снимали комнату в коммуналке в Филях. Гнусная дыра. В соседней комнате тетка держала петуха. Какими бедными мы тогда были, жутко вспомнить!
– Рассказывайте, – подбодрил ее Турецкий. – Все, что вы знаете о Поле, может оказаться очень важным.
– Разве? Зачем? Ей ведь уже не поможешь.
– Следствие еще не закончено, – ответил Турецкий стандартной фразой.
– Но что именно вы расследуете? Я не понимаю, если Поля покончила с собой… А! Вы, наверное, действуете по просьбе этого человека? – Туся указала пальцем куда-то вверх. – Он хочет знать все подробности?
– Вы знаете о его существовании? – в свою очередь спросил Турецкий.
– Нет, в принципе я о нем не знаю. Но догадываюсь. Поля о нем рассказывала. Без подробностей, намеками. Я знаю, что он старый и большая шишка. И что у него есть сын, козел, – с неожиданной жестокостью припечатала она и сменила тему: – До сих пор не могу в себя прийти. Вы не против заехать куда-нибудь выпить?
– Вернемся в клуб? – предложил Турецкий.
Туся отрицательно покачала головой.
– Нет, хочется в такое место, где меня никто не знает. Вы ведь хотите со мной спокойно поговорить?
– Знаете что? – взглянув на часы, сказал Турецкий. – Давайте мы с вами сегодня расстанемся, а завтра встретимся пораньше и поговорим. А выпить вам лучше дома.
– Да, – меланхолично согласилась Туся. – Лучше дома. Позвоните мне завтра на мобильный. Завтра у меня с утра съемки, не знаю, когда освобожусь.
– Обещаете не пропадать?
– Обещаю. У меня дома хранятся кое-какие Полины вещи. Что мне с ними теперь делать? – спросила она.
– Отдайте родителям. Они ведь приедут за ее телом.
– Да, за телом, – чужим голосом повторила Туся. – Какой ужас… Это ее драгоценности.
– Что?
– Те вещи, о которых я говорю. Это Полины драгоценности.
Турецкий заинтересовался.
– Почему она не хранила их дома?
– Она боялась, что их заберут.
– Украдут?
– Нет. Заберут. Отнимут. Я не знаю подробностей, но сын того человека, ее любовника, преследовал Полю. То есть мне так кажется. Но я знаю, что он ее однажды изнасиловал. А потом просто приезжал и принуждал ее спать с ним. Она мне говорила.
– Давно это случилось?
– В этом году. Я же вам говорила, он козел. Гадина. Таких стрелять надо. Поля его боялась. Он отравил ей жизнь.
– А вы ничего не знаете о нем? Внешность, возраст, чем занимается?
– Ни-че-го… Поля сказала, если кто-нибудь узнает о нем, он ее убьет. Он ей так и сказал. Поля его дико боялась. Иногда она приглашала меня ночевать, думала, что он придет.
– А при вас он не приходил?
– Нет, он звонил при мне несколько раз и мучил ее даже по телефону.
– А ее любовник не мог ее защитить? – удивился Турецкий.
– Я не знаю! – с отчаянием воскликнула Туся. – Правда, я не знаю, какие между ними были отношения. Чем больше я вам рассказываю, тем больше сама запутываюсь. Поля мне ни о чем не рассказывала, но я же не слепая и не глухая!
– Когда она отдала вам драгоценности?
– Месяца три назад, – подумав, припомнила Туся.
Турецкий сосчитал в уме: июль, июнь, май.
– В мае?
– Кажется, да. В самом начале. Или в последних числах апреля. Я тогда была занята на съемках в Петергофе, только вернулась. Дома я посмотрю в свою записную книжку и уточню дату.
– Хорошо, – кивнул Турецкий. – Тогда прощаемся до завтра. Кстати, хотел спросить, у вас рыжие волосы?
– Что? – удивилась Туся. – А! Обычно да, но сейчас я блондинка.
– Из-за этого я вас не сразу узнал. Я искал рыжеволосую девушку.
Туся слегка улыбнулась.
– Когда ты модель, все части твоего тела принадлежат не тебе, а агентству, – грустно заметила она. – Если понадобится, завтра я окажусь бритой, как солдат Джейн.
– Вы не думали сменить профессию?
– Почему? Мне нравится моя работа, – сразу же ощетинилась колючками Туся. – Не всю же жизнь я буду ишачить на «Престиж». Меня в том году приглашали на работу в Нью-Йорк, но у меня контракт с «Престижем» до сентября. Ничего! Как только закончится мой срок, тут же плюну на них и уеду за океан. Вот будет класс!