Убийство в стиле
Шрифт:
Однако, как часто случается, бродя между ангарами, сложенными из готовых бетонных блоков и практически составлявшими студию, они внезапно, волей Провидения, оказались перед самым огромным. Надпись на высокой металлической двери гласила «Павильон 3». Они пришли.
Согласно литературной легенде, поэт Колридж был оторван от письменного стола «человеком из Порлока», после чего никогда уже не смог вновь обрести экстазное вдохновение, создавшее первые несколько неугасимых строф «Кубла-Хана». Одному Богу известно (подумала Эвадна Маунт, созерцая открывшееся им зрелище, едва они отворили дверь), как что-либо, претендующее на непреходящую ценность,
На извивающийся кабелями пол часть съемочной группы укладывала железнодорожные пути или что-то, смахивающее на железнодорожные пути. Другие, почти невидимые в вышине, крепили проволоку к шестам и шесты к проволоке, привинчивая и к тем, и к другим гигантские, а после включения слепящие глаз прожектора. Из-за вездесущей пыли и столь же вездесущего табачного дыма, клубящихся в перекрестьях световых лучей — у каждого до единого техника вызовом по адресу всевозможных табличек «не курить!» была между зубами зажата сигарета, — воздух ощущался прямо-таки осязаемым.
А когда романистка захотела поделиться своим первым впечатлением от мира кино, даже ей потребовалось поднять и без того высокий децибельный уровень своего голоса еще выше.
— Знаете, — прогремела она, — что мне все это напоминает?
— Нет. А что? — прокричал ей в ответ старший инспектор.
— Корабль!
— Что-что?
— Корабль! Шхуну девятнадцатого века. Сами поглядите. Поглядите на все эти палубы и паруса, и мачты, и такелаж. Говорю же вам, ну просто корабль, готовящийся отойти от причала.
— А знаете, вы правы. Да, я отлично понимаю, о чем вы. А мы с вами — будто пара провожающих на набережной, пришедших помахать пассажирам на прощание.
— Ради Коры, — сказала Эвадна Маунт, — пожелаем, чтобы кораблем этим не оказалась «Мария Селеста». Кстати о Коре, — добавила она. — Ума не приложу, как нам ее отыскать.
Не прилагать ум ей оставалось недолго. С дощечкой в руке и со сценарием, свернутым в плотный рулончик под мышкой, в совиных очках в роговой оправе, вздернутых на лоб, будто пара запасных глаз, явно крайне уравновешенная и в то же время странно похожая на эльфа молодая женщина тут же надвинулась на них.
— Извините, — сказала она спокойным деловым голосом, — но, боюсь, мне придется попросить вас немедленно уйти. Никаким посторонним не разрешается быть на площадке, когда идет съемка.
— Вы, я уверена, совершенно правы, — сказала Эвадна Маунт, с интересом ее разглядывая. — Но, primo [14] , мы не совсем посторонние, и, secundo [15] , насколько я могу судить, съемка еще не идет.
— Да нет же, она на ходу, — ответила молодая женщина, — пусть вас не вводит в заблуждение тот факт, что камера неподвижна, а актеры не играют. Это лишь верхушка айсберга. Собственно, именно так и делается фильм — через приготовления. Хотя не понимаю, с какой стати я должна тратить время на объяснения, что, как и почему в нашем деле. — Сдвинув очки на глаза, она инквизиторски уставилась на них. — Кто вы, собственно говоря? Как вы пробрались в студию?
14
во-первых (лат.).
15
во-вторых (лат.).
— Ну, видите ли, мы друзья… — начал Трабшо.
— А вы не статисты в фильме Агаты Кристи, который в пятом павильоне снимает Рене Клер? Как же он называется? «Десять каких-то-тят?»
Романистка чуть не взорвалась.
— Статисты в… — Она вздернула голову, не в силах произнести имя соперницы, в чьей тени она, казалось, была осуждена прозябать вечно. — Разумеется, нет. Это надо же!
— В таком случае будьте добры немедленно уйти. Мне не хотелось бы вызывать охрану.
— Это, — сказала романистка, бросаясь в атаку, — старший инспектор Трабшо из Скотленд-Ярда, а я, милочка, Я — Эвадна Маунт.
Первый легкий soupcon [16] на интерес всколыхнул непрошибаемое хладнокровие молодой женщины.
— Эвадна Маунт? Неужели? Та самая Эвадна Маунт?
— Та самая. В настоящее время президент Детективного клуба и подруга Коры Резерфорд, одной из звезд вашего фильма. И она, могу я добавить, пригласила нас сюда сегодня, так что, без сомнения, в эту минуту старается понять, куда, ко всем чертям, мы пропали?
Молодая женщина торопливо взглянула на лист, пришпиленный к дощечке.
16
Здесь: намек (фр.).
— Да-да, конечно, — наконец сказала она, энергично тыча себе в макушку острием карандаша. — Простите меня, нас предупредили о вашем приходе. Просто вы сами видите, какой тут сейчас кавардак, а мне надо о стольком думать. Приношу свои извинения. Позвольте мне представиться. Летиция Морли, личный помощник Рекса Хенуэя.
— Рекс Хенуэй? — сказал Трабшо. — Он продюсер фильма, так?
— Господи, нет! — затрепыхалась она. — Пожалуйста, не называйте его так при нем. Он сменил мистера Фарджиона… полагаю, вы слышали о безвременной кончине мистера Фарджиона?
— А Кора? — осведомилась Эвадна Маунт. — Она уже снимается?
При упоминании имени актрисы то, что с начала и до конца было не более чем условной улыбкой, полностью исчезло с лица Летиции Морли.
— Мисс Резерфорд? Само собой разумеется, она великая артистка, но, боюсь, подобно многим и многим великим артистам, она, как бы это выразить?.. Иногда она немножко не считается со своими коллегами. Кинодело, не забывайте, требует коллективности, а некоторые наши ведущие звезды, и особенно если они женщины, к несчастью, лишены того, что можно назвать духом коллективизма. Фильмы, они же вроде поездов: должны следовать расписанию.
— Вы имеете в виду, — сказала Эвадна Маунт, — что она опаздывает?
— Если вы про нынешнее утро, то она опоздала на сорок минут. Это, право же, большая нагрузка на мистера Хенуэя, тем более, что роль мисс Резерфорд совсем не самая значимая.
Романистка засмеялась.
— Боюсь, Кора принадлежит к тем людям, которые всегда непунктуальны и тем не менее всегда имеют наготове объяснение, всякий раз новое.
— Ну, возможно, все это очень мило, но на съемочной площадке непунктуальность это смертный грех, извиняемый, и то с большой неохотой, только звездам первой величины вроде Маргарет Локвуд, знаете ли, или Линден Трэверс, тогда как Кора Резерфорд…