Убийство Вампира Завоевателя
Шрифт:
— Больше пятнадцати.
Выражение его лица ничуть не изменилось, но я поняла, как тяжело ему дается этот стоицизм.
— А меньше?
Я долго не отвечала. А потом догадалась:
— Пятидесяти?
Атриус шипел проклятия, а Эреккус откинул назад голову и хохотал, хохотал.
Я не могла его винить. Мне тоже хотелось смеяться.
Как же измученная, полуголодная, раненая группа солдат, выстроившаяся в узкие, медленные шеренги, смогла победить целых пятьдесят величайших хищников, которых когда-либо порождала природа или боги?
Мы долго стояли вместе,
— Нам пора отдохнуть, — сказал наконец Атриус, и я поняла, что он хотел сказать, Я понятия не имею, что делать, и мне нужно время, чтобы подумать.
Ни у кого не было идей получше.
Поразмыслив еще несколько часов, мы пришли к выводу, что нам конец.
Мы не сможем пробиться через сливиков — один подросток едва не убил нас с Атриусом. Даже подготовленные, мы никак не могли справиться с десятками этих тварей, особенно без пространства для маневра. Они были агрессивными существами. Они не дадут нам просто так пройти.
Эреккус, Атриус и я говорили по кругу, пытаясь найти решение. На самом деле это означало, что мы с Эреккусом разговаривали, а Атриус сидел, упершись взглядом в даль, с яростным видом, и время от времени предлагал какую-нибудь идею, которая, как мы все знали, не сработает, включая его самого.
В конце концов, в порыве разочарования я вернулась к камню и нащупал его, снова потянувшись к нитям.
— Что ты делаешь? — огрызнулся Эреккус. — Ты же сказала, что другого пути нет!
Он становился очень, очень раздражительным.
Я отмахнулась от него и прислонился к стене.
Да, я уже много раз подтверждала, что обойти гнездо невозможно, по крайней мере, без очень большого риска отправить нас всех на верную смерть.
— Так что ты ищешь? — раздраженно спросил он, и я снова шикнула на него, уже громче.
— Пусть работает! — рявкнул другой солдат, и Эреккус повернулся к нему, сжимая кулаки, явно отчаянно желая дать выход своему разочарованию.
Ткачиха спаси нас. Мужчины.
Я постаралась не обращать внимания на ссору на заднем плане и сосредоточиться. Честно говоря, я не смогла бы ответить на вопрос Эреккуса, даже если бы захотела — я не знала, что искала, разве что какую-то упущенную информацию, что-то критически важное, что могло бы нас спасти. Чудо, полагала я.
Сливики не рассеялись и не стали менее активными. Возможно, их стало даже больше, чем раньше, хотя точно сказать было невозможно. С такого расстояния в нитях было много помех, отчасти потому, что движения сливиков было особенно трудно отследить, а отчасти потому, что рядом было множество других гнезд на других ответвлениях троп. С такого расстояния все эти движения сливались воедино.
Странно, подумала я сонно, что такие территориальные существа…
Что-то твердое ударилось о мою спину, отбросив меня от стены. Я охнула, когда шальной локоть задел мои ребра.
Я опомнилась: Атриус кричал на Эреккуса и другого солдата на резком, грубом
Атриус вернулся ко мне и неодобрительно посмотрел им вслед.
— Ребячество, — проворчал он. — Им нужно думать не только о своем эго.
Я пожала плечами. Меня немного успокаивало то, что борьба мужчин за господство над вещами, которые не имеют значения, была универсальной, человеческой или…
Я перестала дышать. Моя рука потянулась к плечу Атриуса. Когда я слабо рассмеялась, он посмотрел на меня так, что я засомневалась в своем здравом уме.
Он собирался усомниться в этом еще больше.
— Я знаю, — сказала я. — Я знаю, как нам пройти.
ГЛАВА 41
Наверное, именно когда сливики зарычали все вместе, я подумала, что это не самая лучшая идея.
Крик одного сливика был леденящим душу звуком, а десятки таких криков, наслаиваясь друг на друга, отдавались эхом, словно оркестр смерти. Мы были уже так близко к ним, что их запах, запах разложения и крови, пронзил воздух. Мне больше не нужно было чувствовать их через нити — я ощущала их движения по вибрации камня, когда их мощные тела метались от стены к стене.
Я остановилась за углом. Атриус едва не наткнулся на меня. Видимость здесь была особенно плохой. Даже вампирское зрение было бесполезно.
Я прошептала, очень, очень тихо:
— Они там.
У Атриуса дрогнул мускул на челюсти. Его присутствие излучало решительную сосредоточенность. Если бы у меня было время подумать о чем-нибудь, кроме кровожадных зверей в двух шагах от нас, я бы, возможно, остановилась, чтобы оценить, насколько бесстрашным был Атриус. Интересно, оценила ли Ньяксиа то, что она в нем нашла — возможно, это единственный мужчина на свете, который без секунды колебаний бросится выполнять любое немыслимое задание, которое подкинет ему богиня.
И все же, когда его взгляд скользнул ко мне, эта решимость дрогнула. Совсем чуть-чуть, так быстро, что я чуть не пропустила это.
Он хотел придумать, как сделать так, чтобы мне не пришлось этого делать. Я знала это, хотя он и не высказывал этого вслух. Но мы оба понимали, что я играю решающую роль в этом плане. Но он не должен был им быть — об этом мы спорили. Не имело смысла ставить на эту должность самой важной роли. Пусть это будет Эреккус, говорила я. Пусть это будет любой из его людей.
Он и слышать об этом не захотел.
И вот мы здесь. Предстояло совершить, возможно, самый опасный и глупый поступок в моей жизни, и если бы нас убили, все было бы кончено.
Ставки были, если не сказать больше, захватывающими.
— Ты готов? — прошептала я ему.
Он посмотрел на меня так, словно это был глупый вопрос.
Конечно. Он всегда был готов.
Он шагнул ко мне, медленно и бесшумно. В его руках были три фляги, из которых сочилась кровь.
Еще одна причина, по которой это должно сработать: ведь если этого не произойдет, вампиры умрут от голода.