Убийство за кулисами
Шрифт:
— Очень жалко как певицу: прекрасное меццо, хотя она, похоже, успела достичь своего потолка…
— Ирка, ты что несешь?! — Турецкий даже рот приоткрыл. — Убили красивую и еще достаточно молодую женщину, какая разница, певица она или там уборщица?!
Ирина Генриховна слегка покраснела, но упрямо покачала головой:
— Ты знаешь, что она какое-то время с Валей в «Станиславского и Немировича-Данченко» работала?..
Валентина, ближайшая подруга Ирины Генриховны, до недавнего времени тоже пела в опере.
— Да. И что же?
— Ну она там полколлектива своими интригами едва в гроб
Турецкий посмотрел на жену с искренним интересом:
— Жаль, у меня времени сейчас нет, я бы тебя порасспрашивал подробнее… Дай-ка мне, кстати, Валин телефон, радость моя: я к ней кого-нибудь из ребят подошлю. А ты мне все расскажешь вечером… Пока!
И не успела Ирина Генриховна открыть рот, чтобы возмутиться намерению мужа «подослать» своих сыщиков к ее лучшей подруге, как Александр Борисович исчез со скоростью человека, опаздывающего на поезд, но не потерявшего надежду все-таки успеть.
Ирина Генриховна покачала головой и, вздохнув, двинулась к окну. Небо за стеклами было серым, низким и грозило вот-вот разразиться дождем — да не каким-нибудь «слепым» или грибным, а самым настоящим ливнем. Она задумчиво стояла и смотрела вниз на поблескивающую темными обтекаемыми боками машину мужа. Потом — на него самого, все на той же скорости вылетевшего из подъезда.
Ей вдруг вспомнилось, как в первые годы их совместной жизни Александр Борисович в таких вот случаях всегда, прежде чем сесть в машину, поднимал голову, смотрел на их окна и махал жене рукой… «А вдруг… — подумала Ирина Генриховна, — и сейчас он помашет?.. Нет, вряд ли… Что это со мной? Вспомнила бабка, как молодкой была?!»
Там, внизу, ее муж взмахнул пультом, снимая свой «опель» с сигнализации, и открыл водительскую дверцу.
«Размечталась!» — ядовито подумала о себе Ирина Генриховна.
Александр Борисович Турецкий именно в эту секунду поднял голову, улыбнулся и помахал жене рукой, прежде чем нырнуть в глубину салона.
— Мой супруг — абсолютно непредсказуемый тип! — произнесла она вслух и невольно улыбнулась.
Глава 1 Единственный подозреваемый
У следователя Мосгорпрокуратуры Алексея Федоровича Никонова на физиономии красовалась явная печать недовольства, хотя еще на пропускном пункте Турецкий выяснил, что ожидал он его не более пяти минут. Впрочем, понять его было можно: дело передано Генеральной по всей форме, можно о нем благополучно забыть… Так нет же, зачем-то «этот зануда Турецкий» вызывает его сюда лично. А у него и так работы невпроворот! Даже несмотря на то, что летом обычно кривая преступлений в Москве заметно идет вниз — видимо, и бандюки соблюдают отпускное время…
Помимо всего прочего следователь Никонов был молод… «Непозволительно молод, — подумал Александр Борисович и тут же спохватился. — Это не он непозволительно молод, это ты, Саня, широким шагом движешься к своему полтиннику! И посему впадаешь в брюзгливость — не вздумай!»
Прочтя таким образом самому себе краткую, но внушительную нотацию, Турецкий как можно приветливее улыбнулся Никонову и отпер дверь своего кабинета.
— Проходите, Алексей Федорович, извините, что задержался — пробки…
— Можно без отчества, — слегка порозовел его посетитель, а Сан Борисыч незаметно вздохнул и кивнул. — Без отчества — так без… Присаживайтесь лучше в кресло, к журнальному столику. Кофе хотите?
— Спасибо, я уже! — У Никонова оказалась неожиданно широкая и веселая улыбка, прогнавшая и недовольство с его лица, и легкое напряжение, возникшее в первые секунды. — В деле что-нибудь не так?
— Да нет, что вы… Все так. — Турецкий тоже улыбнулся, устраиваясь напротив своего гостя. — Вы уж простите, что потревожил, просто мне хотелось услышать ваше личное мнение и о жертве, и о подозреваемом, и о свидетелях… Ну и об обстоятельствах убийства, конечно. Прежде чем к следствию приступим мы… Я обратил внимание, вами проделана довольно большая работа за короткий срок…
Алексей Никонов после этих слов почти расцвел и расслабился окончательно: еще бы, ведь его похвалил всесильный Турецкий!
— Давайте начнем как раз с обстоятельств… Вы наверняка их и без бумажек помните.
— Еще бы! — Следователь усмехнулся. — Мне на эти особо тяжкие нынче уже в третий раз аккурат во время дежурства «везет»! И все время, словно нарочно, между двумя и тремя утра…
— В «час Быка», — улыбнулся Александр Борисович, но, перехватив недоуменный взгляд Никонова, счел нужным пояснить: — Так астрологи называют время с двух до трех утра… Утверждают, что именно за этот час совершается большинство самых тяжелых преступлений.
— А-а-а… Ну я продолжу… Вызов последовал от врача «неотложки»: вызвали его к соседке Краевой сверху… Кажется, давление у нее подскочило. Ну a когда врач с сестрой шли вниз, обратили внимание, что дверь в квартире Краевой открыта, и ее тоже увидели, она упала головой на порог… Там еще кошка истошно орала — перс…
— Я помню, — кивнул Турецкий. — Кошку, кажется, так и не удалось поймать?
— Кому охота с исцарапанными руками ходить?.. Она до сих пор к себе не подпускает, шипит и рычит, словно тигра! Ее соседка, дочь той, к кому «неотложку» вызывали, ходит кормит: пришлось пойти навстречу, несмотря на печать… Сами подумайте, что делать? Подохнет же с голоду зверюга! Все-таки живая душа…
Александр Борисович удивленно поглядел на Никонова: неужели тот решил, что вызвали его, чтобы сделать «втык» из-за кошки? Точнее, из-за того, что раз в сутки в опечатанную квартиру впускали соседку, у которой и без того был ключ — от самой Краевой, хранившей запасные ключи у соседки…
— Конечно! — поспешил он успокоить следователя. — Я бы на вашем месте сделал то же самое, как иначе? Тем более эта соседка с убитой дружила и именно она наша главная свидетельница? Я не путаю?
— Она! Алевтина Борисовна Гудкова… На мой взгляд, очень порядочная женщина, художница, кажется, даже известная… В их доме сплошная творческая интеллигенция живет. Но Гудкова очень простая, такая… я бы сказал, ничуть не высокомерная…