Убийство за кулисами
Шрифт:
— Э-э-э… Видишь ли, Ирочка… — начал было он, но Ирина Генриховна его перебила:
— Если ты насчет шашлыков ваших, они все равно не состоятся! Пока ты спал, звонил Костя Меркулов: он тоже получил приглашения в «Дом оперы» и, в отличие от тебя, никакой проблемы
— Меломан чертов! — не вынес предательства Турецкий. — Только не говори мне, что и Грязнов Славка тоже приглашен и тоже предпочел оперу шашлыкам!
— Насчет Славы ничего не знаю, — спокойно пожала плечами Ирина Генриховна. — Но ты же понимаешь, что отказываться от персонального приглашения такого певца, как Строганов, просто… просто неприлично! Вы же с ним не просто случайные знакомые, Саня, ты столько сделал для него и для театра…
— Я? — изумился Турецкий. — Для театра?!
— Конечно, ты! — безапелляционно произнесла Ирина Генриховна и для убедительности добавила: — Ты, и только ты, спас Юрия, это знают все, и он в том числе!
Александр Борисович достаточно хорошо изучил за годы брака свою лучшую половину, чтобы определить: Ирина Генриховна говорит искренне, а значит, искренне считает своего мужа самым высококлассным профессионалом, самым… Словом, самым!.. И скажите на милость, есть ли на свете хотя бы один мужчина, которого такое мнение о нем со стороны женщины, прожившей рядом много лет, не растрогало?!
— А как же я? — пискнула Нина, о которой на какой-то момент оба родителя забыли.
Александр Борисович бросил на дочь сочувственный взгляд, потом покосился на жену и беспринципно развел руками.
— Увы, Нинок, — вздохнул он, — как видишь, в этом доме слово мамы — закон… Так что давай, дочка, в другой раз и дискотеку, и шашлыки! И не куксись: вдвоем страдать гораздо веселее, чем в одиночку!..
— То есть как это страдать?! — Ирина Генриховна возмущенно уставилась на мужа. — Ты подумай, что ты говоришь, да еще и при ребенке: «страдать» от гениальной музыки, это же Пуччини! Ты знаешь, как его редко ставят? Почти никогда!..
— Что ты, что ты! — Турецкий с нарочитой суетливостью замахал руками. — Я имел в виду вовсе не музыку!..
— А что?!
— Галстук! — нашелся он на сей раз моментально. — Ты же знаешь, до какой степени я ненавижу носить галстуки! Они меня просто душат… А идти на оп… то есть в оперу без галстука — это, согласись, нонсенс!
— Просто ты его слишком туго завязываешь, — усмехнулась Ирина Генриховна. — И до сих пор не умеешь правильно делать на нем узел. Вот пойдем, подберешь сам, какой тебе больше нравится, а я его заранее завяжу по всем правилам в свободный узел… Пошли!
И, вскочив из-за стола, Ирина Генриховна ринулась в сторону спальни.
Спрашивается: что делать Александру Борисовичу? Исключительно то, что он и сделал — подавить последний вздох по не состоявшимся в очередной раз шашлыкам и отправиться следом за женой подбирать себе галстук к вечерней премьере…