Ублюдки и стрелочники

Джун Корали

— О, так мы теперь трахаемся? — шепотом спросил Хамильтон, его губы нависли над моим ухом, когда он переместил руку и обхватил мою грудь. Я ахнула, когда он ущипнул меня за сосок и слегка скрутил его. Выгнув спину, я прижалась попой к его паху.

— Ты знаешь, о чем я, — выдавила я.

— Не думаю, что знаю, Лепесток. А ну-ка скажи мне.

Я потянулась назад и схватила его твердый член сквозь его штаны. Его обнаженная грудь сильнее прижалась к моей спине, когда он испуганно зашипел, когда мои длинные пальцы сомкнулись вокруг

его талии. В тот момент я почувствовал себя сильной. Я держала его за член.

— У нас химия, — сказала я, прежде чем погладить его. Он продолжал мять мою грудь, целуя шею. — Я хочу тебя, Хамильтон. Мы могли бы заняться сексом прямо сейчас. Сбросить напряжение, которое витает в воздухе, а потом каждый вернется к своей обычной жизни.

Он перестал целовать меня и схватил за запястье, оттягивая от своего твердого члена. Я ждала, что он что-нибудь скажет, но вместо этого он перевернул меня на спину и оседлал. Я посмотрела на его резкое выражение лица. Он схватил меня за запястья и прижал над моей головой.

— Ты думаешь, мы можем просто потрахаться и потом жить обычной жизнью, Лепесток? — спросил он опасным низким голосом.

— Разве ты не этого хочешь?

Он наклонился и провел зубами по моей ключице.

— Почему мы должны быть кем-то, а?

— Потому что я вполне могу потерять свою единственную семью, если мы перейдем эту черту.

— И что? Ты хочешь, чтобы я трахнул тебя и ушел?

— Я хочу, чтобы ты стоил этого риска, Хамильтон, — прошептала я. Он остановился и вскочил, чтобы посмотреть на меня.

— Думаешь, я того не стою?

Вот оно. Трещина. Прорыв. То, что заставит Хамильтона стараться. Эта трагическая потребность в одобрении от людей, о которых мы заботились, похоронена глубоко в наших душах.

— Я знаю, что у тебя есть потенциал, чтобы быть более чем достойным, Хамильтон. Если мы делаем это, не делай этого наполовину. Не делай из этого какую-то ерунду на одну ночь, где мы оба веселимся, но на этом все закончится. Я хочу чего-то настоящего. Не просто «я сел на самолет в последнюю минуту, чтобы убедиться, что с тобой все в порядке», а потом оттолкнешь меня. Не делай мне больно, Хамильтон.

Он приподнял край моей рубашки и стянул ее через голову. Я впилась зубами в нижнюю губу, наблюдая, как он смотрит на меня. Блядь.

— Я не буду этого делать, — прошептал он, прежде чем взять мою тяжелую грудь в рот и провести языком вокруг моего соска. Я практически поднялась с кровати. Мое тело было полностью разрушено. Тепло разлилось по моим конечностям. Липкая влажная потребность покрыла мои бедра. Хамильтон отстранился и схватился за резинку моих леггинсов.

— Это не будет секс на одну ночь.

Он сдернул мои штаны, забрав с собой мои розовые стринги. Порыв холодного воздуха омыл мою открытую кожу прежде, чем он оказался там.

Он лизал. Сосал. Дегустировал. Я стонала и извивалась на кровати. Выкрикивала его имя.

И кончила.

Хамильтон вытер губы

внутренней стороной моего бедра, когда меня сотрясали легкие толчки. Он сел.

— Это правда, Лепесток. Я не буду отталкивать тебя.

Он медленно раздевался. Я наблюдала за его движениями. Смотрел, как он роется в карманах своих серых спортивных штанов и вытаскивает презерватив. Он знал, что все приведет к этому? Знал, что я нуждаюсь в нем?

Он надел презерватив. Затем залез на меня, раздвинул мои ноги. Я чувствовала себя более, чем обнаженной, когда он оказался у моего входа и потянул за выбившиеся пряди моих волос. Рукой он сжал мою шею, затем он рванулся вперед и пронзил меня своим членом. Я потянулась. Закричала. Я чувствовала полноту, которая была Хамильтоном, чертовым Борегаром.

— Ты такая чертовски узкая. Ты в порядке, Лепесток?

Одной рукой я схватила его за предплечье, а другой за бедро, побуждая двигаться. Я не могла сказать ему, что со мной все в порядке. Я не была точно в этом уверена. Хамильтон заставил меня чувствовать себя чертовски грязной.

И я дорожила этим.

Он врезался в меня. Я извивалась от нужды.

Крушилось. Падало.

Ломалось. Я ломалась.

Пот выступил на его лбу. Мой ночник, призванный освещать мои страхи, отбрасывал тени на его блестящую кожу.

Мы не приближались к завершению. Нет.

Мы мчались к финишу с истощенными мышцами, наши тела взрывались от напряжения. Я кончила жестко и сильно, всем, что у меня было.

Хамильтон уставился на меня, его глаза расширились от удивления, когда я разваливалась на части. Тяга. Жажда. Властность. Страсть. Что-то близкое к любви, но не совсем.

Он рухнул на меня сверху. Оргазмы обладали способностью очищать разум человека. Я не думала о том, что случится потом. Не беспокоилась о том, что скажут люди. Я просто чувствовала, как он становится мягким внутри меня. Дыша над моим ухом, целуя мою кожу с бессловесной благодарностью.

Но мое подсознание что-то нашептывало. Что-то, что я хотела бы проигнорировать.

Он никогда не говорил, что не причинит мне вреда.

Глава 17

Горячее дыхание обдало мою шею. Пот стекал по моим волосам. Тела прижались друг к другу. Соленая мягкая кожа. Легкий храп. Блаженство.

Сильный стук в дверь заставил меня открыть глаза.

— Кто это, черт возьми? — застонал Хамильтон. Я была слишком истощена. Мы провели всю ночь, прижавшись друг к другу, прорабатывая это роковое влечение, которое разделяло нас. Даже сейчас, когда я лежала обнаженной в своей постели, с его засохшей спермой между моих бедер и засосом на шее, я снова хотела его.