Ублюдки и стрелочники
Шрифт:
Мы провели все воскресенье у него дома, трахались, разговаривали и ели его вкусную стряпню. Хамильтон позволил мне выговориться и провел большую часть времени, напоминая мне, что не имеет значения, что кто-то думает. Мы никому не причиняли боль, на самом деле. Мы просто пробовали бурные воды. Я не упоминала о своих проблемах с обучением в колледже. Было уже слишком поздно. У меня было чувство, что очень скоро моя мать сообщит мне через текстовое сообщение, что Борегар больше не собираются оплачивать мое обучение. Она уже пригрозила мне этим. Мама ясно дала понять, что если она пойдет ко дну, то потащит меня за собой. Это была
— У тебя ведь сегодня занятия?
— Да.
С таким же успехом я могла посещать все, что могла. Неизвестно, когда они прекратят оплачивать мое обучение и квартиру, в которой я жила. Мне нужно было найти работу. Мне нужно было найти жилье.
— О чем ты думаешь?
Я сглотнула.
— Ни о чем, — быстро ответила я. — Просто думаю о домашней работе, которую я избегаю.
Я не хотела, чтобы Хамильтон чувствовал себя ответственным за поганый ультиматум моей матери, и еще больше я не хотела, чтобы он чувствовал себя обязанным помогать мне.
— Собирайся, — прошептал он, прежде чем поцеловать меня. — Я приготовлю тебе завтрак и отвезу тебя на занятия. Ты выходишь в три, верно? Тогда я смогу тебя забрать.
— Ты знаешь мое расписание? — спросила я, приподняв бровь.
Именно такие маленькие моменты напоминали мне, насколько Хамильтон действительно заботится обо мне. Вчера вечером он приготовил мне на десерт клубничное печенье, потому что я вскользь упомянула, что каждый год ела его на свой день рождения. Когда я одолжила рубашку, чтобы поспать в ней, он также дал мне пару носков, потому что знал, как я ненавижу, когда у меня ночью мерзнут пальцы ног. Не великие жесты помогали мне чувствовать себя в безопасности с Хамильтоном, а все те мелочи, которыми он давал мне почувствовать, что меня слышат.
— Да. И я подумал, что ты захочешь еще один день притворяться, что дерьмо не попало в вентилятор. Твоя мама снова звонит, — пробормотал Хамильтон, прежде чем взять мой мобильный и проигнорировать звонок.
Я перевернулась и положила голову ему на грудь, проводя подушечкой указательного пальца по его прессу.
— Мне нужно больше, чем один день, чтобы притвориться. Можно мне год или два? Кстати, когда ты должен вернуться на буровую?
Хамильтон нежно провел ладонью по моей руке, прежде чем ответить.
— Через две недели. У нас достаточно времени, — прошептал он. — И мне нравится твоя тактика избегания. Секс в душе прошлой ночью был… — Хамильтон остановился, чтобы поцеловать пальцы, как шеф-повар1.
— Неважно, — ответила я, прежде чем сесть и вылезти из его кровати.
Прохладный воздух омывал мою кожу, пока я шла в его ванную, чтобы принять душ и подготовиться к занятиям. Секс в душе на самом деле звучал довольно приятно, но у меня впереди был важный день. Я должна была увидеть Джареда в классе доктора Бхавсара, и я не была готова к этой конфронтации. Ни капельки. Скорее всего, я ударила бы его под дых, особенно после сообщений от мамы сегодня утром. Я даже не потрудилась открыть сообщения от него. Я не видела в этом смысла. Все, что он говорил, было ложью, ложью, ложью. Несмотря на то, что мы были знакомы совсем немного, я все равно была ошеломлена его предательством. Я считала Джареда другом,
Решив хорошо выглядеть для занятий, я приняла душ и высушила волосы феном. Я надела клетчатую юбку, черные колготки, свои любимые ботинки и черный укороченный топ. Когда я пришла на кухню, Хамильтон переворачивал омлет и напевал себе под нос, все еще одетый только в боксеры, пока готовил завтрак. Увидев меня, он облизнул губы.
— Черт, ты хорошо выглядишь.
— Спасибо, — ответила я, покраснев.
Мой телефон, лежавший на столе, снова зазвонил. Я настороженно посмотрела на него.
— Как ты думаешь, они подадут заявление о пропаже человека, если я не отвечу в ближайшее время?
Хамильтон посмотрел на мой телефон, потом снова на меня.
— Это возможно. Но ты уже взрослая, и они все знают, где ты. Джек звонил мне вчера вечером.
Джек звонил? Черт. Джек честно рассказал о том, на что он готов пойти, когда речь идет о защите имиджа его семьи. Он изучил биографию моей матери и, скорее всего, теперь жалеет, что принял ее в семью.
— Что он сказал?
— Я не знаю. Я никогда не отвечаю на его звонки.
Хамильтон выключил плиту, положил мой омлет на бумажную тарелку и принес ее мне вместе с чашкой кофе.
— И почему это, собственно?
— Иногда люди не заслуживают прощения, Вера, — ответил Хамильтон, прежде чем сменить тему. — Что ты собираешься сказать, когда наконец поговоришь со своей матерью? — спросил Хамильтон, протягивая мне вилку и садясь рядом со мной. — Мы можем потренироваться. Хочешь, я назову тебя сумасшедшим дядей, чтобы создать реальную сцену?
Закатив глаза, я отрывисто ответила:
— Нет.
В каком-то смысле я была рада, что Хамильтон немного пошутил. Смеяться над всей этой ситуацией было лучше, чем зацикливаться на ней.
— Я не знаю, что я ей скажу. Наверное, спрошу, почему она наняла Джареда и сколько в его дружбе и внимании было ее указанием, а сколько — его. Я никогда не хотела встречаться с Джаредом, но это заставляет меня чувствовать себя дешевкой. На самом деле я ему не нравилась. Я была лишь средством достижения цели. Вся наша дружба была фальшивой. Джаред был навязчивым и раздражающим, но он был моим первым другом здесь. Мне просто не нравится чувствовать себя использованной.
Хамильтон посмотрел на мою тарелку и кивнул.
— В этом есть смысл. Я не защищаю его, но что, если у него действительно возникли чувства к тебе? Это что-то изменило бы?
— Нет. Вся наша дружба была ложью, — тут же ответила я, проткнув вилкой свой омлет. — Я просто рада, что мы ничего не делали. Я не думаю, что смогла бы пережить, если бы трахнулась с ним. Ему, наверное, было наплевать на меня. Он просто хотел получить работу. Я такая тупая.
— Ты не тупая, Вера. Я думаю, что он большой засранец, и я бы хотел сбросить его с края обрыва, но я могу распознать, когда мужчина кого-то хочет. Джаред смотрел на тебя, как на закуску. Вкусную, аппетитную закуску. Бьюсь об заклад, он согласился на эту работу, думая, что это будет легкий путь к работе его мечты. Он, вероятно, не планировал хотеть тебя — не говоря уже о том, чтобы заботиться о тебе. И для протокола, это действительно чертовски раздражает меня, потому что мысль о том, что кто-то хочет получить то, что принадлежит мне, выводит меня из себя, черт возьми.