Ублюдки и стрелочники
Шрифт:
— О, ничего, — ответила я, приподнявшись на носочки и поцеловав его в челюсть еще раз. — Давай вернемся к тебе домой, хорошо?
Хамильтон кивнул.
— Хорошо, Лепесток.
Глава 21
Было страшно, как легко мы вошли в рутину. Мы не говорили о том факте, что я хранила одежду
Но прошлой ночью Хамильтон казался не таким, как обычно. Мы по-прежнему трахались так, будто от этого зависела наша жизнь, и большую часть вечера он провел, прижимая меня к себе. Но что-то было не так. Это было похоже на сдвиг в энергии — изменение в динамике, которую я не могла определить. Что-то было не так, но я не знала что.
— Сегодня вечером я приглашаю тебя на свидание, — сказал Хамильтон, как только я села в его машину.
У него вошло в привычку ежедневно подвозить и забирать меня с занятий. По пятницам у меня был только часовой семинар в восемь утра, поэтому я с нетерпением ждала возможности вернуться к нему домой и вздремнуть.
— Куда? — спросила я с ухмылкой.
— Один из моих любимых ресторанов в этом районе, — туманно ответил Хамильтон. — Я подумал, что раз уж ты практически живешь со мной и трахаешь мои мозги каждую ночь, то вежливо было бы пригласить тебя на настоящее свидание.
Я сглотнула.
— Я не буду жить с тобой, — нервно поддразнила я.
— Это звучит так, будто я жалуюсь? — возразил Хамильтон. — Между твоей матерью, моей семьей и желанием Сеинта, желающим досадить тебе, я более чем счастлив, что ты под моей крышей… и в моей постели… и подо мной.
Хамильтона замолчал, когда наклонился над центральной консолью, чтобы глубоко поцеловать меня. Я улыбнулась ему в ответ. Машина посигналила. Он схватил мою грудь и помял ее поверх моего вязаного свитера.
— Черт, ты вызываешь привыкание, — прохрипел он, отстраняясь, его губы блестели от блеска на моих губах.
Я была в оцепенении, мои глаза были прикрыты от вожделения, когда я откинулась на спинку стула и сжала бедра вместе.
— Что можно надеть в твой любимый ресторан в этом районе?
— Что-нибудь короткое и сексуальное. Также не допускаются трусики. Я хочу иметь возможность залезть тебе под юбку и постоянно чувствовать твою нуждающуюся пизду.
Блядь. Хамильтон был так хорош в грязных разговорах. Это было смешно, как легко его слова заставили мою киску рыдать по нему. Я поерзала на своем сиденье, отчего на его лице появилась удовлетворенная
— Без трусиков, хмм? — спросила я, когда мы ехали по дороге к его дому. Листья на деревьях, растущих вдоль улицы, приобретали золотистый оттенок.
— Нет. Я даже надену костюм, если хочешь. Может, после мы пойдем в этот бар, который мне нравится? Не спать всю ночь и смотреть на восход солнца.
Я вскинула бровь.
— Вообще-то, у нас весь день впереди. Мы должны позвонить Джесс. Сделать что-нибудь безумное. Что если мы поедем в Калифорнию? Да. Мы могли бы это сделать.
— Ого. Ты много планируешь. Мы не можем просто отправиться в случайную поездку, — сказала я с хихиканьем, переместившись на своем сиденье, чтобы получше рассмотреть Хамильтона.
Теперь, когда я не была охвачена похотью, я заметила, что у него слегка дрогнула челюсть. Его сильные руки сжимали руль, а позвоночник был настолько жестким, что это выглядело неудобно.
— Ты в порядке?
— Конечно, я в порядке. Я даже лучше, чем в порядке. Хочешь пойти за мороженым? Я очень хочу мороженого. И, может быть, немного секса. Можно я съем тебя, когда мы придем домой?
Хамильтон казался маниакальным и как будто чего-то избегал.
— Что-то случилось сегодня утром, Хамильтон? — спросила я. Меня не было всего час, но он был очень нервным.
Он повернул на свою улицу и вздохнул.
— Нет. Ничего не случилось.
— Тогда почему ты ведешь себя так…
— Я не хочу сегодня сидеть на месте, — тихо пробормотал Хамильтон, паркуя машину. Как только машина остановилась, он прижался лбом к рулю и глубоко вдохнул.
— Почему бы и нет? — спросила я, потянувшись, чтобы помассировать его шею.
— Потому что, когда я сижу спокойно, я думаю. А когда я думаю, я вижу ее лицо.
— Чье?
Хамильтон сел и долго смотрел на свои руки.
— Сегодня годовщина смерти моей матери. Мне просто нужно что-то сделать или…
Я быстро отстегнулась и протянула руку, чтобы обнять его. Хамильтон слегка вздрогнул, и я почувствовала его боль, как свою собственную. Обычно Хамильтон был таким дерзким, озорным и игривым. Он ходил так, словно ему принадлежал весь мир. Ничто не могло сломить его.
Но не сейчас. Сейчас он был похож на разбитый кусок стекла, осколки которого с болезненной четкостью резали мою кожу. Я ненавидела это за него.
— Я видел ее в тот день. Это я нашел ее, ты знаешь, — прошептал он. — Я просто не хочу ее видеть, Вера.
— Я знаю, — ответила я, поглаживая его по спине.
Но, честно говоря, я не знала. Я не знала, что правильно сказать в этот момент. Я была в растерянности. Хамильтону сейчас нужна была помощь, но я не знала, как ее ему оказать.
Стук в окно заставил меня отпрянуть, и Джесс стояла там с ухмылкой. Она была одета в черную броню, с очками, сдвинутыми на макушку. К ее бедру был пристегнут пейнтбольный пистолет. Хамильтон протер глаза и опустил стекло.