Уцелевшие
Шрифт:
– Уйми сначала свое чудовище, – огрызнулся Норт и протянул руку, чтобы открыть дверь.
И в этот момент Охотник нанес удар… Норта, словно пушинку, подбросило в воздух и невидимой силой швырнуло на пульт управления.
– Сэм, помоги мне! – проверещал он, сползая на пол и выхватывая излучатель. Первым выстрелом он превратил в стеклянную лужу обзорный экран, а вторым – останки капитана в дымящие головешки.
В рубке управления сразу запахло палеными волосами, горелым мясом и запахом испарившейся крови, но что удивительно, это помогло очнуться Раймону, и он, с трудом поднявшись на четвереньки, выхватил излучатель и принялся лучом сбивать Охотника, который
– Не убивайте его! – крикнул Сэм, пытаясь остановить Раймона. От всего что произошло за последние минуты, у него все перемешалось в голове, и Сэм совершенно ничего не понимал.
Если бы Охотник уничтожил экипаж и на этом успокоился, это еще понятно, но после удара, нанесенного Норту, Сэм понял, что поведение Охотника непредсказуемо и выходит за рамки понимания. Раньше он ничего подобного себе не позволял.
– Ты, что не видишь, что он взбунтовался, – процедил Раймон, стараясь прицелиться в Охотника. Но тот без особого труда увильнул от выстрела, и луч снес левое крыло пульта управления.
В рубке управления раздался тоненький сигнал тревоги, и корпус корабля на секунду задрожал. Уцелевшие дисплеи сбились с нормального рабочего ритма и, после секундных попыток восстановить работу, отключились. Яркое до этого освещение быстро стало темнеть, и вскоре рубка управления освещалась только огоньками, горевшими на уцелевшей части пульта.
– Босс, нам крышка, – почти спокойно изрек Норт, не рискуя вылезти из–под стола, служившим ему довольно ненадежным укрытием, – экипаж уничтожен Охотником, пульт поврежден, а сами мы никогда не сумеем его починить, – все это он проговорил скороговоркой, и прежде, чем Раймон успел ему что–то ответить, снова выстрелил.
Охотник, как и раньше, увернулся от луча, а центральная часть пульта управления взлетела на воздух, осыпав их всех расплавленными каплями, в которое превратилась электронная начинка пульта.
На этот раз корабль резко встряхнуло, и он под вои сигнала тревоги вывалился в обычное пространство всего–то в полукилометре от поверхности какой–то планеты. Некоторое время уцелевшие двигатели все еще удерживали его на орбите выхода, но затем они отключились, и корабль быстро стал терять высоту.
– О Боже, – прошептал Норт, наблюдая расширенными глазами за тем, как на правом обзорном экране приближается и разрастается поверхность неизвестной планеты. – это конец, – хрипло добавил он и со всей силой уперся ногами в стену, цепляясь одновременно руками за единственную ножку кресла, привинченную к полу.
– Раймон, попытайся сделать что–нибудь. Ты же пилот! – крикнул Сэм, который, не обращая внимания на близость удара, возил руками по залитому кровью полу, в надежде отыскать там блок управления Охотником.
– Да что тут сделаешь,– выдавил из себя Раймон, но, тем не менее, подполз к правому крылу пульта управления и вцепился в него руками. – Он же весь разбит! – с раздражением в голосе крикнул он. Сэм ему не ответил, да и что он мог сказать?
Не желая видеть, что будет дальше, он закрыл глаза и приготовился к страшному удару, который неминуемо должен последовать. Пропоров металлическим брюхом полосу километров в двести среди диких джунглей, корабль со скрежетом и треском развалился на части, и рубка управления упала на много дальше от того места, где приземлились обломки грузового отсека. Несколько раз, тяжело перевернувшись, рубка управления свалилась в неглубокое ущелье, похоронив под собой тела людей. И последнее, что запомнил Сэм в этом хаосе, который, казалось, никогда не закончится, это то, как что–то тяжелое свалилось ему на спину, вдавив его лицом в кусок окровавленного человеческого мяса.
Больше всех в минуты крушения повезло Охотнику. Спрятав под толстую кожу два глаза и оставив на спине только один, он прожег в стене дыру и исчез: решив, видно, что на корабле, где столько бесполезного мяса, делать ему больше нечего.
Пошевелив пальцами правой руки, Сэм судорожно сжал что–то мягкое и, не открывая глаз, попытался определить, что это. Зачем он это делал он и сам не знал. Но определить ему все равно не удалось, и он медленно открыл глаза. Прямо перед своим носом он увидел пол рубки, весь в пятнах крови и трещину, которая начиналась у его лица и тянулась куда– то в сторону. Сквозь трещину пробивался в дневной свет, и при желании можно было разглядеть серые камни и что–то зеленое, которое вполне могло сойти за траву.
Некоторое время Сэм тупо разглядывал это что–то, затем пошевелил ногами и, убедившись, что они его слушают, попытался подняться. После некоторых усилий ему это удалось, и он сел, оперившись спиной о прохладную стену.
В голове у него страшно шумело, и Сэму трудно было сосредоточиться на том, что он перед собой видит. Но, в конце концов, это ему удалось сделать, и он сообразил, что смотрит на ногу Норта, с которой слетел ботинок. Видимо, именно ее он сжимал все это время. Помотав головой, Сэм встал на четвереньки и медленно пополз к Норту. Он был мертв. Это Сэм определил с первого взгляда. Чем–то тяжелым во время крушения Норту проломило череп, и сделано это было таким образом, что вместо лица зияла окровавленная яма. Если бы ни его светлые волосы, то Сэм вряд ли бы определил он это или Раймон. Воспоминание о боссе заставило его покинуть Норта, которому уже ничем нельзя было помочь, и продолжил свой путь на четвереньках по перекошенному от страшного удара полу рубки управления.
После всего случившегося, Сэм никак уже не реагировал на лужи крови и куски плоти, которые валялись в самых разных местах. Когда он с трудом вытащил помятое тело Раймона, то совсем не удивился и не испугался, увидев у того на животе рваную рану, из которой вывалились внутренности и валялись вокруг хрипевшего и харкающего кровью Раймона.
Какое–то мгновенье Сэм тупо смотрел на его продырявленный желудок, затем отполз в сторону и отыскал оружие капитана. Один выстрел в голову Раймона прекратил его мучения, и Сэм остался один. Еще не осознавая этого и того, что с ними со всеми произошло, он с излучателем в руке подполз к разбитой двери и минуты через две выбрался из–под обломков. Шатаясь, он поднялся на дрожавшие в коленях ноги, осмотрелся по сторонам.
Часть корабля, в которой находилась рубка управления, лежала в ущелье и представляла собой жалкое зрелище. Но Сэма сейчас это не интересовало. Все еще туго соображая, он влез на обломок корпуса и лег на спину, раскинув руки в стороны. Светившее ярко солнце проделало уже больше половины своего пути по безоблачному небу, и Сэм, спустя некоторое время, пришел к выводу, что с момента аварии прошла целая ночь, и все это время он был без сознания. Мысль эта не вызвала у него никаких чувств, и он медленно погладил нагретый солнцем металл. В подобном трансе он пролежал больше часа, но когда от неподвижности начала болеть спина, он перевернулся на живот и посмотрел вдоль неровного ущелья, где громоздились покрытые мхом валуны, среди которых повсюду были разбросаны обломки корабля, разбитые приборы, вещи и…несколько неподвижных человеческих тел.