Участковая для нечисти
Шрифт:
Босоногое детство. Запах трав. Каникулы у бабушки.
Жизнь с папой, тоже в деревне, только другой. Совсем рядом с Питером. Там была холодная река, там были в реке вкуснющие караси, и водяной совсем добродушный. Лида бегала к утопленницам, и они рассказывали ей сказки, катали на водяных конях. Маленькая баба ежка была очень светлой, она любила мир, и мир платил ей тем же.
А потом произошло то самое, страшное, болезненное, тяжелое и больное. Лич.
В воспоминаниях, Лида смотрела на них отстраненно, впереди, в тупике ее действительно кто-то ждал. Маленький. Совсем маленький. Но в темном плаще. Он, тот, маленький, командовал личем, который загонял девочку сюда.
А потом лич впился в ее шею. И появился Мельник.
Дальнейшее маленькая Лида не помнила, не увидела и взрослая Лида.
Зато среди всех воспоминаний… как много среди них было счастья, как сильно любила маленькая баба яга своего принца-медведя!, мелькнуло и кое-что очень необычное, заставившее Лиду задуматься.
Это было всего через пару часов после нападения.
Когда маленькая девочка, уже понимающая, что ее дар утекает из ее тела, как вода сквозь песок, забилась в угол. Ей казалось, что отовсюду на нее смотрит тяжелое, гнетущее зло. Что оно тянет, тянет к ней руки.
Папы не было. Он куда-то ушел.
А маленькой девочке было очень-очень страшно.
Люди в темно-серых длинных мантиях появились в ее комнате неожиданно, заставив девочку вскрикнуть. Трое. Кто-то из них даже шагнул к ней, чтобы заткнуть «мелкому отродью» рот, но второй остановил.
– Охолонь. Здрава будь, юница.
– И вы здравы будьте, серые волхвы, - Лида поднялась из угла, настороженно глядя.
Тот, кто ее отродьем назвал, засмеялся:
– Чисто волчонок, того и гляди укусит.
– Она не укусит. Главное - не нарывайся. Юница.
– Да?
– У тебя медальон на шее висит. Отдай его.
– Зачем это?
– девочка сжалась еще больше, закрыла медальон, скрестив на груди ручонки.
– Мой он!
– Уже нет. Волей нашей помолвка между тобой и Михаилом Мельниковым разорвана была, юница. Отдавай медальон. Не тебе он принадлежать должен, не тебя теперь защищать будет.
– Да что ты с ней церемонишься!
– самый грубый протянул руку к девочке и, ойкнув, ладонь отдернул. Ярко-золотая молния скользнула вокруг медальона и застыла над плечом девочки.
– Защищает!
– хмыкнул самый спокойной.
– Видишь? Сунешься еще раз - молния больнее ударит. Другой разговор, что молния в нем не вечна. А Мельник не придет сейчас, да и не почует ничего, мы об этом позаботились. И послушай меня, юница. Здрава ты. Ум твой смышлен. Защитить медальон ты не сможешь, мы силой его отберем. А ты уже больше и себя защитить не сможешь. Так что, упрямиться здесь не стоит. Тебе лучше будет, если мы сейчас его заберем.
Девочка помотала головой.
И тут же дернулась от резкого удара. Третий волхв, самый тихий и самый молчаливый, подошел ближе и ударил ее по щеке. От души. Голова мотнулась, из прокушенной губы пошла кровь. Но и молчаливому пришлось отскочить, когда разряд молнии оставил на нем свой отпечаток. Сплюнул этот волхв уже кровью.
– Деточка, не упрямься.
«Убьют», - и та, маленькая Лида, и взрослая Лида подумали это одновременно.
– «Они просто меня здесь убьют, если я не отдам им медальон. Прятать надо… было».
Маленькая девочка исподлобья посмотрела на волхвов, запоминая их, запоминая в лицо каждого, потом улыбнулась.
Чистый звонкий голос наполнил комнату:
– Подождите минуточку, пожалуйста.
Шнуровка блузки поддаваться не хотела, девочка потянула раз, второй. Тот самый нетерпеливый подскочил ближе, дернул за ворот, разрывая рубашку, и отскочил, тряся рукой. Спокойный волхв взглянул на него с усмешкой, посмотрел на Лиду и вздрогнул.
Малышка смотрела уже на него с насмешливым презрением.
Медальон был не на шее - уже в ее руке.
– Не вы его надевали. Не вам его и забирать!
Отреагировать волхв не успел.
Девочка выпустила медальон из рук. Мелькнула порванная цепочка - кто-то успел порвать?! По шее маленькой Лиды текла кровь, а залог подтверждения венчания пропал, как будто его и не было.
Тот самый, нетерпеливый, подскочил, ударил со всей силы. Маленькая девочка отлетела в сторону, да так там и затихла, не в силах подняться.
– Охолонь!
– рявкнул волхв, в руках высокого могущественного старика появился тяжелый посох. Поводив им из стороны в сторону, он только головой в растерянности покачал.
– Ай, да юница. Недооценили как! На границу она забросила медальон. Вот тебе, и дар уже почти потеряла, последними крупицами с кровью за свое желание заплатила. Не вернуть его нам. Пройти туда, пройдем. А обратно мы оттуда уже и не выйдем. Мельника же просить нельзя. Увидит, за чем мы пришли - сам убьет нас. Уходим.
– Но!
– Медальона на ней нет, защиты нет тоже. А остальное нас не касается. И друга своего забирай.
Волхвы ушли. Маленькая девочка подняться так и не смогла…
Зато взрослая Лида хорошо запомнила всех троих.
А потом пришел Мельник.
Принц-медведь смотрел на свою маленькую уже не невесту с отчаянной тоской. Его личное солнышко, его золотая малышка… Ему все равно было, что в ее крови уже тек яд лича. Ему и в голову бы не пришло из-за этого от нее отказаться, но… его не спросили. Поставили перед фактом.
– Барышня…
– Здравствуй, принц-медведь… - маленькая Лида лежала уже в кровати, когда Мельник пришел. В ее глазах оставалось все меньше и меньше света. Последние крупицы всего, что у нее было, она теряла. Когда Михаил протянул к ней руку, малышка вцепилась в нее из всех своих сил.
– Он там есть! Смотри! Там… в углу…
В углу было пусто, только доказать это Лиде было невозможно.
– Я не хочу его видеть, принц-медведь… Пожалуйста… - в глазах маленькой девочки стояло отчаяние пополам с беспросветной безнадегой.
– Я не хочу больше его видеть. Я больше так не могу. Или забери меня! Забери меня с собой!