Участковая для нечисти
Шрифт:
– Вот это бабушка!
– пробормотала Лида, попробовала встать и не смогла. Мир еще был недостаточно устойчивым, еще вращался, качался, еще не стоял на одном месте. Лучше было спокойно переждать в одном месте, не пытаясь отыскать себе неприятности на ровном месте.
Девушка успела даже ноги обратно пледом прикрыть, прежде чем Мельник вернулся.
– Так, что за медальон ты на меня повесил?
– спросила она, как ни в чем не бывало.
– И сколько времени пройдет, прежде чем я смогу нормально двигаться, чтобы отправиться на заповедную поляну?
– Еще несколько часов, это точно, - пробормотал мужчина, опускаясь в кресло.
– Думаю, этого хватит, чтобы немного поговорить.
– Немного?! У меня куда больше вопросов, чем ты можешь себе представить!
– Барышня.
– Да?
– Ты помнишь, что до первого снега ты перебралась на мельницу? А до первого снега еще несколько недель точно. Успеешь ты спросить все, что тебе хочется.
– А еще нормальная посуда, - вздохнула Лида.
– Да. Нормальная посуда и масса мелочей для дома. Я помню, - кивнул серьезно Мельник.
– Поэтому, чтобы тебе не перенапрягаться, лучше нам начать с чего-то более серьезного и важного. А уже потом, после этого, если ты будешь чувствовать себя в порядке - ты задашь еще несколько дополнительных вопросов.
– Хорошо… Я согласна.
– Вот и замечательно. С чего начать, барышня?
– С медальона.
– Медальон… - Михаил помолчал, - медальон… делается на границе. Нужно добыть немного крови хозяина границы, взять ветвь заповедного дуба, у которого, ты его видела, баба яга камлала. Нужно придать дереву правильную форму, внутрь влить кровь хозяина границы, а потом выдерживать медальон в отварах. Каждый из них сложен сам по себе. На каждый нужно время. Всего нужно почти три недели, чтобы медальон изготовить до конца. Называется «медальон кровной связи». Можно оставить как есть, а можно еще и добавить своей крови, чтобы создать связь, по которой забирать проклятья, порчи, наложенные недобрые заклинания.
– То есть… ты создал медальон, по которому то, что предназначалось мне, ударяло по тебе.
– Верно. То, что тебя могло убить, для меня было, как слону дробина. То, где ты могла потерять свою душу, для меня оказалось просто ночью тяжелых видений.
– Та самая, перед праздником леса!
– нахмурилась Лида.
– Когда ты говорил, что если кто спрашивать будет, то говорить всем, что я ужасно спала.
– Да.
– Но зачем?!
– Меня охраняла граница. Тебя - нет.
Проведя пальцами по контуру медальона, девушка задумалась, потом осторожно уточнила.
– А почему он почернел? Больше не работает?
– Почти нет. Потратил почти всю силу, защищая тебя от удара некроманта.
– И весь удар пришелся на тебя?
– Нет, - Михаил едва уловимо покачал головой.
– В этот момент проснулась твоя сила. Удар заземлился о медальон, но на меня не перешел.
– Это из-за того, что я баба яга?
– Нет. Это возможность, которую дарует дар кащея.
– Подожди! Ну, я же баба яга!
– Ты дочь кащея, барышня. Слишком много всего происходит, было бы побольше времени, ты бы сама все поняла. Влада Сергеевна не случайно сказала, что нужно познакомить тебя с некромантом.
– Не понимаю, - Лида помотала головой, отчаянно не желая признавать кое-что более чем очевидное.
– Половина наполовину. Ты никогда не станешь светлой бабой ягой. Тебе никогда не создать целебные отвары, отвары, которые внушают любовь, несут созидательное чувство, - Михаил был не склонен церемониться. Очевидное нужно было донести до Лиды как можно быстрее. Даже не донести, она уже все сама поняла, сделать так, чтобы она не могла от этой правды сбежать.
– Амулеты, артефакты - все то, что для баб ежек естественно как дыхание, у тебя этого никогда не будет. Но невозможно что-то потерять, не приобретя ничего взамен. К тебе вернулась магия, у тебя была пустота. И дар уже кащея эту пустоту заполнил.
– Я… смогу поднимать мертвецов?
– Никогда не сможешь. Для этого нужно быть кащеем до самых кончиков ногтей.
– Уже легче, - пробормотала Лида, потом вздохнула.
– Но я уже ничего не понимаю…
– Разберемся. Не думаешь же ты, что тебя все оставят, и тебе придется одной иметь дело со всем этим?
– Нет. Не думаю… Спасибо.
– За что, барышня?
– За амулет. За то, что был рядом все это время, за то, что остаешься рядом. Мне… было бы страшно, если пришлось бы со всем этим разбираться в одиночестве.
– Ты не одна.
– Да… Правда. Спасибо.
Мельник промолчал. Тихие слова были очень похожи на прощание. Кажется, барышня пришла к какому-то выводу. Очевидно, что выводу неверному. Но что с этим делать… Михаил не знал. Зато ему пришло в голову, что кое-что спросить он определенно забыл.
– Итак, барышня, волхвы пришли за твоим медальоном. Ты его отдала?
– Обойдутся!
– серые глаза смотрели твердо, когда Лида подняла глаза на Мельника.
– Они мне его не надевали! Не им его было и снимать.
– Ты?
– Отправила его на границу… И… - помявшись, девушка тихо призналась.
– Его нашла. Когда… была та история, с провалами, когда некрома… когда… Лешка меня туда отправлял, когда я заблудилась, я нашла странный комок грязи. Он никак не очищался. А мне было интересно. Очистить его я не смогла, но… В общем, медальон сейчас у меня. В сейфе. Стоит в смеси воды мертвой и живой, с добавленной белянкой, отмывается. Правда, это не помогло… Грязь видимо была не простая. Я… видела, во сне-видении, как грязь отламывается на куски, открывая медальон. Думаю, если сейчас пойти в мой кабинет, то он уже будет чистым-чистым.
Михаил кивнул, поднялся, взглянув на часы.
– Ты одна побудешь немного? На мельнице, сама знаешь, тебя никто не обидит.
– А ты?
– Проверю.
– Медальон?
– Да, - Мельник мужчина подвинул к Лиде ближе стол с морсом, принес пару книг из библиотеки.
– Это тебе читать, чтобы не скучала. Сейчас принесу торшер. Потом вернусь, и мы отправимся на заповедную поляну. Заодно узнаю у Степана Викторовича, как дела. И, барышня.
– Да?
– Не делай глупостей, пожалуйста.