Участковая для нечисти
Шрифт:
– То, что бабушка приготовила это хорошо. А что за отвар?
– Комплексный. В том числе отвечающий за то, чтобы ты смогла прийти в себя после такого могучего приворота.
– А сейчас я в себя не пришла?
– А сейчас ты, барышня, не встанешь, даже если захочешь.
– Да?!
– неподдельно изумилась Лида. Упрямство лукаво шепнуло на ухо, что это наговор и навет, она сама отлично со всем справится. В результате девушка резко поднялась и так же резко свалилась на руки успевшего Михаила.
– Барышня!
– Ну, вот что ты со мной как с маленькой?!
– Я с тобой с ума сойду, - вздохнул мужчина тяжело.
– Вроде бы взрослая умница. Но посмотришь - и ничуть не изменилась.
– Изменилась, - Лида помотала головой.
– Я больше не светлая. В моей крови нет светлой силы… Зато есть трупный яд, который никогда и никуда не денется.
Мельник вздохнул еще тяжелее, прижал к себе Лиду и отпустил:
– Я могу…
– Нет! Нет, Миш. Я поняла, что ты хочешь сказать. Но нет, нет и еще раз нет. Я не хочу больше убегать. А еще хочу хоть немного понять, что это… это все может значить. С чего все началось и чем закончится. Я хочу приложить свои силы в том числе, чтобы это перестало действовать мне на нервы! И…
– И?
– Я больше не могу убегать, - жалобно сказала Лида.
– Я больше не хочу терять эти воспоминания. Я хочу знать, что в моей жизни было, что в моей жизни есть. Помимо проблем, - очень «оптимистично» добавила она спустя мгновение.
– Барышня-барышня.
– Я помню… «егоза».
– Да, не сидится же тебе на месте. Хорошо. Сейчас ты выпьешь отвар, приготовленный твоей бабушкой. Я позвоню Степану Викторовичу, скажу, что ты пришла в себя, а значит все немного лучше и немного легче, чем могло бы быть. Потом…
– Ты мне ответишь на пару вопросов. Особенно, - Лида, опершись спиной на подставленную подушку, покачала почерневшим медальоном.
– Вот про это. Что это вообще такое.
– Только после…
– Да-да. Я не буду упрямиться. Правда-правда.
От своих же слов девушке отчаянно захотелось отказаться, когда Миша принес то, что ей предстояло пить. Огромную кружку, мужскую такую, на поллитра, которая неизменно ее удивляла, с какой-то зелено-бурой жижей.
– Мамочки, - вырвалось у Лиды горестно.
– Потом даже дам шоколадку все это зажевать, - усмехнулся Михаил.
– Слишком много знаешь, - буркнула сердито девушка, принимая огромную кружку, покосилась на ее содержимое, и ее передернуло.
– Барышня, пей. Иначе принесу ложку, и будет тебе «ложечку за папу», «ложечку за бабушку», «ложечку за брата».
– За тебя будет?
– вскинула серьезный взгляд Лида.
Мужчина замер, потом неуклюже поднялся:
– Кажется, я слышу чьи-то шаги. Пей, барышня.
– Ты не ответил!
– Это не тот разговор, который…
– Сбегаешь.
Мельник повернулся, взглянул сердито.
– Барышня.
– Ты всегда сбегаешь!
– Я никогда не сбегаю. Мы вернемся к этому разговору. Но не сейчас. Сейчас ты должна выпить отвар и прийти в себя. Все остальное может подождать.
– Это не может подождать!
– Барышня.
– Ты не понимаешь, Миш.
– Я все понимаю, барышня. Просто, - могущественный Мельник вышел из комнаты, прикрыв за собой дверь, а его слова еще метались в ушах Лиды: «Сейчас не время для этого разговора».
Вернулся он через пару минут с бледной Владой Сергеевной. Баба яга северо-западного округа устроилась у кровати с внучкой, посмотрела на нее и покачала головой:
– Ума не приложу, как может работать такая нестабильная система, какую сейчас представляешь ты.
– Что случилось, ба?
– спросила Лида, ощутив, как от недобрых ощущений засосало под ложечкой.
Что-то случилось. Что-то совершенно определенно случилось, иначе не прятала бы Влада Сергеевна взгляд так устало.
– Ба?!
– Дима…
– Что с ним?!
– дернулась девушка и охнула, сгибаясь пополам. Мельник оказался рядом, в который раз, придержал за плечи.
– Ты все выпила?
– Да.
– А… Что ж, Влада Сергеевна, через двадцать минут.
– Да, - баба яга кивнула.
– Пойду пока чай заварю.
Опомниться Лида не успела, как была - в длинной плотной рубашке, так ее Михаил поднял на руки и перенес в ванную. Поставил на ноги, придержал.
– Вода березовая вот в той кадушке. Ополоснешься ей в конце. А сейчас… Барышня.
Девушка кивнула, показывая, что слышит, внимательно слушает и вообще всячески внимает. Говорить она уже не могла. Внутренности скручивало так сильно, словно вся «начинка» организма вознамерилась покинуть его раз и навсегда.
– Если будет нужна помощь - позовешь.
Отрицательно помотав головой, Лида двинулась деревянной походкой к умывальнику. Михаил, взглянув на нее, в очередной раз зацепился взглядом за почерневший медальон на женской шее и вышел из ванной комнаты.
Дверь закрылась, отрезая все звуки.
Мощное очищающее зелье - это, конечно, очень неприятная штука. И могущественный Мельник ничем сейчас Лиде помочь не мог.
Минут через пятнадцать, не просто бледная - серая!, девушка вывалилась из ванной.
– Ужас, - простонала она.
– Если бы знала, ни за что пить не стала бы!
– Потому и не сказали, - Михаил протянул приготовленную длинную юбку.
– Помочь?
– Не-е-ет!
– Лида даже головой помотала.
– Не надо. Я сама…
– Сама так сама, - Михаил придержал девушку под локоть, когда она начала заваливаться. Смерил ее скептическим взглядом.
– Ясно. Раздевать я тебя раздевал, будем совершать операцию обратную - одевать.