Участковая для нечисти
Шрифт:
На огородах у деревенских грязь можно было сравнивать с болотом, так что сдвигались сроки еще и приусадебных сельскохозяйственных работ. Тепла же как не было, так и не предвиделось. И, в общем-то, все были заняты сугубо своими делами, когда случилось это - третья смерть.
Первая смерть была в духе белой горячки, никто не удивился. О второй пошептались и забыли. Но третья смерть была ужасна.
Умерла женщина. Ей было то лет тридцать, вряд ли больше. В деревню она переехала недавно, получив в наследство от тетки старый домик. Домик стоял бесхозным лет пять, хозяйка наезжала раз в два-три месяца. А тут, поди ж ты, переехала окончательно. Жила она одна, ни с кем близко не сходилась, никому не доверяла. Хотя на нее двое деревенских и заглядывались. У женщины было поэтичное имя Любовь. И отвратные обстоятельства убийства.
Жертва была достаточно хрупкой, но она смогла одна ковырнуть огромную морозильную камеру, которую привезла с собой из города. В этой камере, в окружении искусственного снега, она и нашла свой конец.
На лице жертвы застыло выражение отчаянной муки. Кожа ее была покрыта тонкой корочкой наледи, когда Любовь нашли. И в отличие от двух предыдущих смертей, с первого взгляда было понятно, что это убийство. У женщины была сломана шея.
Словно в насмешку над полицейскими, чтобы им уже было некуда бежать от очевидного. Голову жертвы покрутили вокруг своей оси. По идее должны были оторвать, но этого не случилось. Кожа на шее наоборот была нежная, гладкая, как у младенца. И ни следа морщинок, которые скапливаясь на шее, могут выдать истинный возраст женщины.
К тому моменту, как ее нашли, Любовь была мертва уже порядка сорока часов.
Решить дело силами местного участка было невозможно. И участковая вызвала бригаду экспертов из города. Те приехали быстро, с удовольствием зубоскалили, пока не увидели тело. Поле этого все шуточки как отрезало…
Дело было не из простых и грозило проблемами. Вот только предположить их масштаб в то время было невозможно. Вначале эксперты облазили весь дом, и с каждым новым полученным результатом мрачнели на глазах.
В доме не было других следов, только следы хозяйки. Даже двое мужиков, которые судя по показанию были у нее в гостях, не оставили ни единого следочка.
Вслед за группой медэкспертов появился тощий субъект, завидев которого городские морщились и старательно отводили глаза.
Субъект выглядел, на взгляд людей с ним незнакомых, смешно. Приспущенные на бедра джинсы, которые казалось вот-вот свалятся, водолазка черная, черная куртка, простая и звенящая многочисленными бляхами и цепочками.
Лида, присутствовавшая на месте с самого начала, не обольщалась. Субъект этот был смертельно опасен. На окружающих с сузившихся зрачков его глаз смотрела смерть. И Лиде не хотелось вот с этим типом знакомиться поближе… Да только кто б ее спросил!
Инициатором знакомства был начальник, со своим неизменным «Лидок».
– Лидок, это Саша, спец из особого отдела, временно в деревне поживет. Ты ему покажи, что у тебя, да как на участке. Хорошо, Лидок?
– А жить он у кого будет? Мне к бабушке какой его на постой пристроить?
– У тебя остановлюсь, - велел этот самый Александр.
– Можешь, куколка, называть меня Саня.
– Лида, можно Лидок, - девушка склонила на бок голову. Злые-злые глаза встретились с насмешливо-темным взглядом гостя и не отпрянули пугливо. Не желая уступать в этой дуэли взглядов, Лида твердо сказала: - Только так. И никаких «деток, куколок, птичек» и прочих уменьшительно-ласкательных. Договорились, Александр?
– А ты зубастая, - Саня качнулся на мысках своих удивительных ботинок и кивнул.
– Но это хорошо.
Выпростав руку из кармана, он протянул широкую обветренную ладонь девушке.
– Приятно познакомиться, Лида.
– Взаимно, - немного покривила она душой.
А рука хоть и узкая у нее, то, что надо для девушки, но сильная.
Начальство, убедившись, что специалист из особого отдела попал в надежные руки, отбыло к городу.
– Итак, - Лида, проводив взглядом укативший черный воронок, воззрилась на Саню.
– С чего хочешь начать, спец особого отдела? И что за отдел такой интересный?
– Особый отдел, мы мотаемся по городкам маленьким, да вот таким вот селам и деревушкам. Смотрим, что у нас и почем. Дело, которое случилось, чертовщиной только кажется или ею попахивает?
– В чем разница?
– В первом случае убийство дело рук человека, и мы возвращаемся в свой областной отдел.
Про второй случай Саня не сказал ни слова, но Лида, проведя по аналогии параллель, звонко рассмеялась:
– А во втором случае, значит, не человек?
Саша смех не поддержал, поддернул спадающие штаны. Его взгляд остановился на опустевшей морозильной камере, труп Любви уже увезли в воронке в морг.
– А во втором случае не всегда люди, Лидок, - подытожил он коротко.
– Такого не бывает!
– отозвалась девушка звонко.
Саша, взглянув на нее с лукавым прищуром, согласился:
– Пусть будет так, как ты скажешь, Лидок. Не бывает, значит, не бывает. В любом случае, покажи мне что ли, где первые два трупа нашли.
– Верхом ездить умеешь?
– Не доводилось… - Саша отмахнулся.
– Мы люди городские, нам привычнее машины, мотоциклы, велосипеды на край!
– Не получится, Саша, - развела руками Лида.
– Вот как есть не получится. Туда либо пешком, по восемь кэмэ в одну сторону, а потом в другую. Либо мы едем верхом. Да не волнуйся, у меня лошадка смирная, чудесная. На мотоцикле пассажиром ездил?
– Доводилось.
– Значит, и здесь справишься, просто держись покрепче. Падать с лошадки на спину удовольствие исключительно болезненное.
– Лида.
– Да?
– Ты вот сейчас издеваешься, - Саня показал на свою одежду.
– Как вот в этом ты предлагаешь мне ехать верхом?
– Никак, - согласилась Лида.
– В такой одежде, вне всяких сомнений, ты не то что свалишься, ты на лошадь вообще не сядешь.
– Так может тогда пешком?
– Потеряем время. Да ты не переживай, у меня брат такой же высокий, как жердь, и дохлый. Так что, просто возьму из его гардероба пару вещей.