Участковая для нечисти
Шрифт:
– Да?
– Говоришь, в чертовщину не веришь?
– Не верю.
– Хорошо. Тебе удастся раздобыть пару яиц от черной курицы, стакан молока от черной коровы и свежевыпеченный хлеб? И еще снова одолжить лошадь, завтра нам надо вернуться сюда перед рассветом.
Звучало сказанное сущим бредом, о чем Лида оперу и сообщила. Но, тем не менее, безумные задачи выполнить было вполне реально. Черная корова была у бабы Нюры, черных трех несушек держала баб Женя. А хлеб Лида умела печь и сама. С лошадью же вообще никаких проблем не было. Просто-напросто по той причине, что конь и без того принадлежал ее семье.
– Поможешь папе сегодня стойло для Красавчика подправить, там мужская сила нужна, - похлопала девушка коня по холке.
– И все твои «сложности» я решу.
– Лида.
– А?
– Ты уверена, что действительно не веришь в чертовщину?
– Уверена. Просто работая участковой, каких только проблем решать не приходится. Хватит разговоров, иди сюда.
– Может, я пешком?
– В другой раз, - пообещала Лида.
– Если быстро не разберешься с делами, я из тебя хотя бы посредственного всадника, но все же сделаю.
Саня содрогнулся, это была самая страшная угроза из всех, которые он слышал за последнюю пару лет. В общем, к тому моменту, как впереди показался дом Лиды, оперативник согласен был на что угодно, только найти бы побыстрее преступника!
– Пошли уж, Саша, познакомлю тебя с папой и братом. Как-нибудь разберемся.
«Как-нибудь?»
Наверное, в участковой было что-то от ведьмы, потому что, повернувшись от конюшни, она засмеялась:
– Не переживай, все не настолько плохо!
Саня вздохнул и махнул рукой. Как-нибудь пережить можно.
…А все действительно было неплохо. И отец у участковой оказался мировым мужиком, и братишка ее, доморощенный хакер, классным мальчишкой.
Наутро голова гудела. Стоя на пороге террасы, куда определили Сашку, Лида прошла к нему с бутылкой пива.
– Просыпаться будешь или отложим?
– Встану, - пообещал Саня, с трудом отрывая голову от подушки.
– Ну, твой отец пить и горазд.
– Ты же не надеялся его перепить?
– Нет, от этой идеи мне пришлось отказаться.
– Мальчишки не меняются, - укоризненно покачала головой Лида.
– Во дворе рукомойник, вода теплая. Я туда чайник кипятка вылила. Рушник там же. Завтрак на столе. Сырники с клубничным вареньем.
– Лида.
– А?
– Ты совершенство! Выходи за меня замуж, - засмеялся Саша.
Лида повернулась от двери, взглянула на него с улыбкой:
– У тебя слишком опасная работа, да и…
– И?
– Завтрак остывает, вставай скорее, - сказала Лида совсем другое, чем собиралась.
– Нам надо уже ехать. Я позавтракала, иду седлать Красавчика.
– Опять верхом?
– взвыл Саша.
Лида не ответила, вышла из комнаты, прикрыв за собой дверь. Яйца, молоко и свежеиспеченный хлеб были уже приготовлены и прикрыты в небольшом лукошке чистым полотенцем. Оставалось только отправиться на место. Хоть Лида и не собиралась признаваться в этом, но ей все же было интересно.
…Роса оставляла на ногах влажные разводы, холодила. От резины немного болели ступни. Конь брел по прошлогоднему сухостою, порой недоуменно оглядываясь и всхрапывая. Саня клевал в седле носом. Лида, поглядывая вокруг, придерживала поводья, не давая Красавчику быстро идти. В густом тумане, поднявшемся под утро, конь мог переломать себе в буреломе ноги.
Тишина влажной ватой забила уши, не было слышно пенья птиц, шелеста ветвей. Единственным источником звука был Красавчик со своими всадниками. Не хотелось почему-то говорить, словно неожиданно показалось опасным привлечь к себе чье-то внимание.
Туман стал гуще, затянул пеленой все впереди, а потом оскалился голыми ветвями кустарников вокруг черного круга.
Остановив коня, Лида спешилась первой. Подвела потом Красавчика к более высокому пню, чтобы Сане было удобнее спешиться, повернулась:
– Что делать?
– Расстели в стороне от круга, ну, например, вот здесь, взятое полотенце. Затем положи на него яйца, хлеб, поставь молоко и произнеси: «хозяин леса, угощение прими, да со мной поговори».
– Говорить как в сказках три раза?
– Точно, совсем как в сказках.
Лида покачала головой, приготовилась к фокусам и произнесла три раза нужную фразу. Фокусов не последовало почему-то.
– Не сработало! Не успел подготовиться?
– взглянула она на Саню.
Тот промолчал, только на губах появилась довольная усмешка.
– Саша?
– Здравствуй, матушка, - донеслось из-за спины.
– Давненько ты к нам не заходила. Мы ждем, ждем, а ты ни по грибы в этом году не пришла, ни по клюкву, бруснику в прошлом. Даже за своими любимыми поздними опятами не пришла. А мы ждали!
Глаза у Лиды были большие-большие, когда она повернулась. На ее полотенце, словно на покрывале для пикника, сидел маленький человечек, будто выточенный из какого-то корня. С ручками-веточками, с шевелюрой из молодой листвы и густой бородой из мха.
– Ты к… кто?
– Местный леший я, матушка, - леший, отложив в сторону кусочек хлеба, подскочил и поклонился.
– Спасибо, что всегда за нас радеете!
– Всегда?
– изумился Саша.
– Всегда, молодой человек, - сурово кивнул Леший.
– Наша матушка для нас много чего сделала. И браконьеров прогнала, и озеро наше не отдала, и лес на вырубку. И когда дальняя деревня загорелась, пожарный вертолет выбила, чтобы лес не загорелся. Мы матушке все очень благодарны.
– Все?
– уточнил Саня. Лида стояла рядом с ним безмолвно, картина ее мира рушилась на глазах. Принять изменения такого плана девушка не могла, вот и искала отчаянно не то подвох, не то источник фокусничества. Только ничего не находила. Все было настолько буднично, что от этого становилось даже страшно.
– Все, - кивнул Леший тем временем, разламывая хлеб.
– Матушка не только за нас радеет. Она и кикиморам помогла, и водяного от расправы спасла, и полевок, те бедолаги не знали, куда им бежать. Если бы не матушка, заставившая поле пшеничкой засеять, им бы совсем беда была. Поле то заповедное, заговоренное. Если бы его не вспахали, то полевиков и не стало бы. А домовые! Да матушке даже старый ворчун-банник благодарен.