Участковый – Васька Генерал
Шрифт:
Старик Мясоедов на общем семейном совете брякнул, когда узнал, куда Костя ушел, сами, мол, виноваты. Повышенное давление ни к чему хорошему никогда не приводило. Нечего было прессовать их сына. У них вон на заводе подняли в котельной давление выше нормы, и один котел взорвался. Так, мол, и в обществе бывает и с индивидом, внешние обстоятельства послужили толчком. Короче, сцепились они с папой.
Папа как ученый утверждал, что человек венец природы, имея своим источником свободную волю как высшее право субъекта, воспользовался ею в полной мере, презрев как низшую категорию свою безусловную обязанность, заботиться о благе ближних.
Сват, старик Мясоедов ухватил за хвост его мысль, и сказал, что младший Мясоедов, как субъект морального права подлец каких свет не видел, а сват его дурак, схоласт, ретроград и филистер. Далее он заметил, что брак есть нечто нравственное и добродетельное по сравнению с адюльтером, и безответственное оправдание свободной воли сбежавшего зятя, обязанного отвечать за свои поступки и чувства, есть тупоумие, свойственное всем представителям той академической прослойки, что в навязчивом представлении о своей избранности оторвалась напрочь от народа. Костю, он не понимает, и считает, что если у него есть избыточная потенция, то пусть он ее направит на благо семьи, в крайнем случае, на тещу.
Папа обиделся. А я стала задумываться. Мое наличное бытие, как в-себе-бытие стало мне безразличным, и лишь ваше Эдит с Костей счастливое инобытие подвигло меня на поиски путей примирения.
Поэтому я, Зоя Мясоедова, в присутствии свидетеля Кизяковой Пятилетки Ивановны ответственно тебе заявляю, что готова вступить с тобой как субъектом семейного права на паритетных началах в права владения Константином Мясоедовым. Клепать детей и разбрасывать их по свету сиротами я не позволю. Когда мы с тобой поедем к твоим родителям? Я хочу на детей посмотреть!
Красиво закруглилась Зоинька. Если бы на месте Эдит был Костя, он с трудом бы нашел аргументы для отказа. Не то женщина.
– Дети – это человеки! – сказала Эдит, – нечего ехать за тридевять земель и смотреть на них, как на животных в зоопарке. Ты, мне лучше скажи, что ты имеешь в виду, когда говоришь «права владения Костей на паритетных началах», это восточным гарем с совместным проживанием и воспитанием детей на одной территории или раздельное проживание с хождением Кости-субъекта взад, вперед? Сама понимаешь, в твоем предложении это самый существенный момент.
Полина, внимательно слушающая этот бред, покачала осуждающе головой. А на балконе в это время субъект семейного права Костя Мясоедов даже не подозревал, что его свободная воля в этот судьбоносный для его жизни момент для высоко договаривающихся сторон не имеет абсолютно никакого значения.
– Я человек современный, цивилизованный, без всяких комплексов, – сказала Зоя, – поэтому предпочла бы первый вариант и даже внесла в него существенные коррективы. Пусть у нас был бы гарем не восточного типа, а западного. Неужели на широкой кровати мы втроем не уместились бы? И Костя был бы постоянно под нашим приглядом, и дети под присмотром. Всегда можно в театр сходить, спокойно за границу съездить.
– А если гости придут? – спросила Эдит.
– Мы с тобой будем сидеть у Кости по бокам, одна справа, другая слева. Любую сторону выбирай. Не волнуйся, поделим как-нибудь.
Эдит усмехнулась.
– Я не привыкла как-нибудь! Давай пока оставим все по старому.
Зоинька Мясоедова капризно надула губки.
– Я хотела, как лучше. И предки мои согласные, они у меня продвинутые, особенно папа. Это его предложение.
Но самый тяжеловесный аргумент Зойка приберегла напоследок.
– Эдит. Представь вдруг заведется у тебя или у меня еще кто-нибудь. Ты ушла, а я прикрываю твой тыл. Красота!
– Нет! Спасибо! Тем более спасибо! – сказала Эдит.
– Не современная ты женщина! – поставила окончательную точку в разговоре Зоинька Мясоедова. – Надо на жизнь трезвыми глазами смотреть. Если Роман пропал окончательно, то у тебя остается один мой Костенька. Вот я и вношу конструктивное предложение. А ты, хорошо не подумав, сразу вето на него накладываешь, будто я террористка какая. Мы бы сейчас Костика пьяненького уложили в кровать, а когда бы он глаза продрал, сказали ему, что это он нас сам обеих в кровать рядом с собою уложил. А мы теперь так и будем жить.
Винные пары, ночь, стрессовая ситуация и академическое воспитание заставили Зоньку сделать столь необычное предложение.
– Утром, ты будешь на мир смотреть совсем иными глазами. Стыдно тебе утром будет! – сказала Эдит и встала, давая понять, что разговор на эту тему окончен.
– Я с тобой полностью согласна! – поддержала ее Полина.
Глава 22
Резкая трель дверного звонка заставила вздрогнуть всех трех женщин.
– Может это Роман вернулся! – с надеждой в голосе сказала Полина и побежала открывать дверь.
Из прихожей действительно раздался знакомый мужской голос. Но это был не голос Романа. Басил Кайман Сергей Иванович, коммерческий директор фирмы «Супер-шик»
– Знаю, я уже все, жена мне сказала! Заехал во двор и исчез. И до сих пор нет его?
– Нет!
– Милицию вызывала?
– Вызывала!
– Результат?
– Нулевой!
Кайман, мужчина сорока лет, грузный, студнеобразный, для своего тяжелого почти двухсоткилограммового веса передвигался легко и быстро. И речь у него была такая же короткая и отрывистая. «А мысли, как молнии наверно рождаются, аж искрят», съязвила Эдит, когда первый раз увидела этот катящийся, пыхтящий, смеющийся шар. На голос Каймана вышли Мясоедов и водитель Володя. Ни тот, ни другой к Кайману не испытывали особо теплых чувств, хотя он им за время совместной работы ни одного плохого слова не сказал.
– Что-нибудь сделали, господа? – вместо приветствия спросил Кайман. Осуждающий его взгляд скользнул по стаканам, которые держали в руках Мясоедов и Володя. Мужики неприязненно на него смотрели.
– Ты что имеешь в виду? – спросил Константин Мясоедов.
– Я Романа Кизякова имею в виду. – настойчиво сказал Кайман, – Спрашиваю, что вы сделали за то время, что здесь находитесь?
Он столь выразительно смотрел на обоих, на их стаканы наполовину наполненные виски, что не догадаться о том, что он их внутренне презирает, мог только слепой. Оба, и Мясоедов и Володя скрипнули зубами. Кто он такой этот Кайман Сергей? Без году неделя работает в фирме, в отличие от Кости не является дольщиком фирмы и таким тоном с ними разговаривает. Володя глянул на Мясоедова, спрашивая глазами, сам поставишь зарвавшегося сотрудника на место или мне выступать? Мясоедов рукой остановил Володю.