Участок
Шрифт:
По селу пролетел слух, что Мурзин самогоном насмерть отравился.
Вадик тут же примчался со своим фельдшерским чемоданчиком. А там уже люди собрались, смотрят, сочувствуют. Саша Мурзин лежит бледный на зеленой траве возле дома, изо рта уже пена показалась. Вадик бросился перед ним на колени, пощупал пульс, приоткрыл веки, крикнул:
– «Скорую» надо вызвать!
– Позвонили уже, – ответил ему Шаров, приехавший на место происшествия с Суриковым. – На наше счастье, машина в Ивановке
– А я знаю, что с ним? Сердце вроде работает...
Хали-Гали приметил в сторонке бутылку с длинным узким горлышком, поднял ее и показал всем.
– Сердце... Вот оно, наше сердце! Опился Саша. А этикетка иностранная, между прочим.
Тут сквозь народ вежливо, но решительно протолкался подоспевший Кравцов. Взял бутылку, рассмотрел.
– Коньяк. Французский.
– Это на какие он шиши коньяк пьет? Ну-ка? – возник Дуганов, взял бутылку, понюхал. – Францухкий, ага! Местного производства! Самогонка это, товарищи! – и обратился тут же к Шарову: – Вот оно, Андрей Ильич, ваше попустительство! Спивается народ!
– Не мели, Дуганов! – ответил Шаров. И громко сказал окружающим: – Я вас сколько предупреждал? Мы с братом к вам цивилизацию внедряем, газ проводим, телефоны даже у некоторых, а вы что делаете? Главное, я же вам вино предлагаю брать почти даром, за копейки! Вся Европа за обедом вино пьет – и живая, здоровая! А они дохнут, но самогон лакают!
Многие усмехнулись. Покупать то, что можно взять даром, слишком уж нелепо. Пить вино за обедом еще смешнее: тогда ты после обеда не работник. Его ведь мало не выпьешь, оно же слабое. А главный юмор: как можно сравнить вино и самогон? Общее мнение выразил Хали-Гали:
– Сколько себя помню, у нас его гнали, гонют и будут гнать!
А Суриков добавил:
– От нашего вина за обедом, Андрей Ильич, обедать не захочешь. Стошнит.
– Молчал бы, Василий! – урезонил Шаров. – Зря тебя участковый помиловал! Тоже ведь загнешься!
– Помиловал меня не он! – ответил Суриков. – А загнусь я от работы!
– В этом и дело! – сказал Шаров с оттенком должного уважения. – Работаешь действительно как конь, но и пьешь как лошадь! Это же просто вредно!
– Вы лучше разберитесь, кто его отравил! – сменил тему Суриков. – У него самогона своего не было, я точно знаю, как свидетель.
– Соучастник, а не свидетель! – поправил Шаров. – Он с тобой пил. Твой самогон! Ты и виноват, получается!
Суриков легко отбил нападки:
– Ничего подобного! Во-первых, с моего не отравишься. Во-вторых, мы с ним давно не виделись. Я от него еще вчера вечером ушел. В-третьих, это бутылка не моя. Это он где-то у постороннего человека взял! И может, он не отравился? Может, он, как Витька
Суриков решительно отстранил Вадика, смело приоткрыл рот Мурзина и залез туда пальцем.
– Ты еще по локоть засунь! – порекомендовал Хали-Гали. – Ну, что там?
– Не мешай! Сейчас выковыряем! Сейчас продышишься, Саша, я с тобой! Ага, что-то подцепил! Дышать ему мешало!
Шаров скомандовал:
– Ну? Тяни уже, если подцепил! Что там?
– Рвотные массы это называется, – сформулировал Вадик.
Суриков заглянул в рот и с огорчением сказал:
– Нет. Это язык...
– Отойди тогда! – рассердился Вадик. – Народный лекарь нашелся!
В это время подъехала машина «скорой помощи».
Подъехала машина «скорой помощи», из которой слышались почему-то женские стоны. Вышел врач, за ним выскочил встрепанный мужик с криком:
– Это что ж такое? Жена рожает, а они крюки де– лают!
Шофер меж тем тянул из машины носилки, а врач, приступив к осмотру Мурзина, сказал:
– Не вопи, пожалуйста. Жена твоя и без нас родит, а человек без нас не помрет. То есть как раз помрет. Так. Берите-ка его – и в машину!
– В какую машину? – заорал встрепанный мужик. – Куда? Там женщина рожает, а он мужчина!
Но Мурзина уже положили на носилки и стали впихивать. Носилки не шли. Они ведь до этого стояли боком, а теперь не помешались. Тогда убрали носилки и кое-как уложили Мурзина без них, рядом с рожавшей женщиной. Она была в полубреду, повернула голову и, увидев рядом с собой синее незнакомое лицо мужчины, застонала еще громче. Застонал и временно очнувшийся Мурзин.
– Ой! – кричала женщина.
– А-а-а! – сипло выдавил Мурзин.
– Ой! – опять вскрикнула женщина.
– А-а-а! – тут же ответил Мурзин.
– Да что ж ты, паразит, дразнишься? – закричала женщина.
– Не дразнится он, Катя, он тоже больной! – успокоил ее встрепанный муж. – Ты уж потерпи!
А Шаров ободрял население:
– Ничего! Сейчас ему в больнице желудок промоют – и все будет в порядке!
– Не уверен, – возразил врач. – В Глебовке на прошлой неделе не спасли человека.
А Кравцов был озабочен долгом.
– Надо обязательно узнать, что он пил. Может, у других то же самое есть?
Шаров предложил:
– Я сейчас в город еду – в больницу, между прочим, к брату. Давай со мной, там у врачей и узнаешь все.
Кравцов согласился. Еще и потому, что у него в городе были тоже кое-какие дела. Однако чтобы не откладывать расследование, он дал Вадику поручение узнать, нет ли у кого такой же отравы.