Учебник выживания для неприспособленных
Шрифт:
Двадцать восьмого отец разбудил его в пять часов утра и сказал, что «все кончено». Он выглядел спокойным. Наверно, готовился к этому уже несколько недель. Он вызвал «скорую». Врач зафиксировал время смерти, а полицейские заставили его подписать целую гору бумаг.
Экзамен предстоял Жан-Жану через три дня, и, несмотря ни на что, он на него пошел. Смешавшись с толпой нервных абитуриентов, он прошел за служащим в классную комнату с облицованными кирпичом стенами.
Он долго ломал голову над задачей:
В понедельник бухгалтер обработал некоторое количество счетов, во вторник он обработал вдвое больше, а в среду обработал 270. За три дня он обработал 1500 счетов.
Сколько
А)310 В)410 C)600 D)900
Жан-Жан невольно думал о стратегии окружения солдат в синих формах. Чтобы не стать посмешищем, он выждал добрый час, потом, когда первые студенты начали сдавать свои работы, положил на стол чистый лист и вышел из класса.
Несколько месяцев спустя он нанялся охранником через частное агентство, в котором требовались только аттестат и «представительная внешность».
Жизнь пошла по накатанной колее.
Белый, Черный, Серый и Бурый знали, что старые сказки в духе Джеймса Бонда, где злодей прячется в высокотехнологичном убежище, затерянном в кратере вулкана, — чушь собачья. Нет, четыре молодых волка знали твердо, что лучшее на свете укрытие — это место, похожее на сто тысяч других. Такое место, над которым спутники Управления безопасности могут пролететь миллион раз, но программы автоматического распознавания подозрительных мест не сработают, и не завоет сирена в доме 84 на улице Вилье в Леваллуа-Перре. Такое место, рядом с которым окрестная полиция может ошиваться целыми днями и не почуять запаха преступления. Место, ничем не примечательное, не оригинальное, обыкновенное, не бросающееся в глаза, в общем, такое, как квартира 117, этаж 14, корпус 2 «Раффарен» жилого квартала, расположенного на периферии торгового центра.
У квартиры 117 не было охранной сигнализации, не было сложных замков, не было бронированной двери. У квартиры 117 была лишь дверь из клееной фанеры, когда-то белая и пожелтевшая от времени. Дверь такого скверного качества, что ее мог бы легко вышибить и десятилетний ребенок.
А десятилетних детей, надо сказать, мимо двери квартиры 117 проходило много. И достаточно темпераментных, чтобы захотеть вышибить дверь.
Однако никто никогда даже пальцем не тронул дверь квартиры 117.
Все знали, что неприятностей на свою задницу с четырьмя молодыми волками можно избежать при трех условиях: не лезть в их дела, по возможности не произносить их имен и не подходить слишком близко к двери их квартиры, потому что Черный — параноик на всю голову и не дай бог заподозрит, что кто-то подслушивает под дверью.
Никто толком не знал, что может случиться, если нарушить одно из этих трех правил, но никто и не хотел этого знать. Несомненно было одно, что наверняка что-то случится: это была уверенность, смутная, но все же уверенность. Чувство, довольно близкое к животному инстинкту, которое разделяло все население корпуса 2 «Раффарен». И еще больше этот инстинкт укреплялся фантазматическим фоном городских легенд: однажды, например, девушка-менеджер от мобильного оператора «Free» будто бы позвонила Бурому с предложением нового тарифного плана. Бурый в это время возился с нашатырем, хотел приготовить кокс в домашних условиях, и из-за этого звонка испортил смесь. Неделю спустя девушка-менеджер была изуродована взрывом баллончика с инсектицидом, таинственным образом попавшего в ее микроволновку. В другой раз мужчина, отец пятерых детей, в том числе полугодовалого младенца, обошел Черного в очереди в экспресс-кассу торгового центра. Черный якобы ничего не сказал. Он не стал бы унижаться до замечания из-за места в очереди. Говорят, он даже подмигнул сидевшей в коляске девочке. В ту же ночь к мужчине ворвались грабители, вынесли музыкальный центр и ноутбук, но, главное,
Никто не мог бы поклясться, что эти истории — правда. Но ни у кого не было желания расспрашивать.
И в результате четыре молодых волка жили в покое.
В поистине царском покое.
В этот вечер, к примеру, через несколько часов после налета на бронированный фургон, они все вчетвером курили косяки и травили анекдоты. Айпад Серого, под завязку набитый записями низкопробного скейт-панка, играл на полную громкость хит «Hero of Our Time» шведской группы «Satanic Surfers». Деньги были спрятаны в надежном месте, то есть не в банке и не в сейфе.
В этот вечер квартира была окутана острым запахом анаши и голубоватым светом галогенной лампы из «Икеи», освещавшей угол потолка. На полу лежал с далеких, канувших в забвение времен ковер желтого цвета саванны, усеянный всевозможными пятнами и прожженный окурками во многих местах. В тесной кухоньке, изначально предназначенной для добрых ужинов в кругу семьи, громоздились вперемешку грязная посуда, которую никто не собирался мыть, и остатки пищи, один вид которых вызвал бы остановку сердца у диетолога. Дальше, в конце коридорчика, куда выходили две спальни, служившие одновременно кладовкой и компьютерным кабинетом, помещалась ванная, где отчаянно воняло мокрой псиной, а сливы регулярно закупоривались длинной шерстью четырех волков.
Короче, логово было — не царские хоромы, но, с другой стороны, это было именно логово, где волки в силу своей генетики чувствовали себя хорошо и не променяли бы его ни на какие виллы и особняки.
Атмосфера в квартире 117 бывала порой напряженной, особенно в последние месяцы, в ходе подготовки к налету. Атмосфера в квартире 117 бывала порой праздничной, когда они позволяли себе вместе выпить и покурить. Но в этот вечер, редкий случай, атмосфера была расслабленной, спокойной, даже, не побоимся этого слова, безмятежной. Общий уровень адреналина и подспудной склонности к насилию, естественный для волков по жизни, был в этот вечер близок к нулю. Никто не пускал в ход когтей, никто не показывал зубов. Белый вяло покачивал большой белой головой в такт музыке. Бурый листал специализированный журнал «Hi-Fi». Серый, уткнувшись в игровую приставку, громил онлайн армию крошечных испанцев. А Черный рассеянно массировал себе сквозь плотную ткань джинсов член, и ему грезились мясо, кровь и много женских кисок, пахнущих осенним лесом.
И тут в дверь постучали.
Это было неожиданно, чтобы кто-то постучал к ним в дверь в этот час. Какими бы дикими зверями ни были молодые волки, в плане распорядка дня у них все было тип-топ, и они всегда знали, кто, зачем и когда придет к ним с визитом.
Да, стук дверь в этот час был неожиданностью, а молодые волки терпеть не могли неожиданностей.
И от этой неожиданности резко подскочил общий уровень адреналина и подспудной склонности к насилию.
Белый посмотрел на Черного, тот посмотрел на Серого, тот посмотрел на Бурого, тот пожал плечами и пошел открывать. Вернулся он с высоким негром, в котором было под два метра роста и не меньше ста тридцати кило веса.
Белый недоумевал, зачем Бурый впустил в дом этого типа, которого никто не знал, тем более что выглядел он довольно странно. Не угрожающе, нет. Но странно. Потом, задумавшись, Белый сказал себе, что тип выглядит просто славным малым. Что-то такое было в выражении лица и во взгляде. И еще он выглядел грустным. Глаза припухли, как будто он долго плакал. И блестели, как будто внутри еще остались непролитые слезы. А самым странным была свежая ссадина на лице у верзилы, свежая и кровоточащая, отчего левая щека походила на оштукатуренную стену, выкрашенную красной краской.