Учебное пособие по речевой практике и переводу языка хинди. По материалам рассказов индийских писателей

Дрюкова Клара Усагалиевна

Moped (мопед) – так называемое слово-гибрид шведского происхождения, составленное из слов motor (мотор) и pedaler (педали). Smorgasbord (шведский стол) и angstrom (ангстрем) – это англизированные версии smorgasbord и angstrom.

Lagom – ровно то, что нужно, ни больше ни меньше, в нужной степени. Дословно – примерно «в соответствии с законами».

19

Четыре

страны – не просто клуб

Каталанский

Если вы узнаете о существовании небольшой страны под названием Гретланд, то на каком языке предположительно говорят ее жители? Наверное, на гретландском. А если вы узнаете, что в некой стране из отдаленного уголка Европы государственный язык называется марельским, то как, по-вашему, называется эта страна? Конечно, Марелия. Это показывает, как тесно в нашем мозгу связаны страна и язык. Подсознательно мы ожидаем, что страны и языковые ареалы совпадают: в Финляндии говорят по-фински, Болгария – родина болгарского, в Португалии живут носители португальского и т. д.

Но если внимательно посмотреть на лингвистическую карту Европы, то откроется совсем иная картина. Если политическая карта состоит из цельных однотонных кусков, то карта языков местами похожа на разноцветную мозаику, а местами – на пол, засыпанный конфетти.

Возьмем, к примеру, каталанский. Где на нем говорят? Конечно, в Каталонии. То есть в автономной области Испании, которую местные жители называют Каталунией. Во всей Каталонии? Не совсем. На севере, возле границы с Францией, расположена Аранская долина, маленький регион, где говорят на окситанском языке. Этот язык гораздо больше распространен во Франции, но там он не признан. Французская конституция непоколебимо стоит на том, что Франция – моноязычная республика. Но каталанцы – узнав на собственном опыте, как оскорбляет отказ признать твой язык, – не стали повторять эту ошибку. Поэтому окситанский – под именем аранский – имеет в регионе официальный статус.

Стадион «Камп Ноу» команды «Барселона» с ее знаменитым девизом – пожалуй, он применим и к каталанскому языку?

Camp Nou Stadium: Wikipedia.

И что – на каталанском говорят только в Каталонии? Опять-таки не совсем. Этот язык со всех сторон выходит за границы региона. На юге – в Валенсии – многие тоже говорят на каталанском, только называют его валенсийским. На западе каталанский используется в части Арагона и в небольшом уголке Мурсии. За северной границей Испании язык является разговорным для французского департамента Восточных Пиренеев, где в 2007 г. даже издали хартию в защиту каталанского (Charte en faveur du catalan) – местные власти оказались не такими упертыми, как их парижское начальство. Также за северной границей каталанский является единственным языком крошечного княжества Андорра. (Поэтому, если бы Андорру приняли в члены ЕС, ЕС был бы вынужден присвоить каталанскому языку официальный европейский статус; может быть, Каталонии стоит заняться этим вплотную?) А еще есть Балеарские острова, испанский архипелаг, известный более всего из-за острова Мальорка и курортного острова Ивиса, – там тоже говорят на каталанском. А дальше – итальянский остров Сардиния, где в городе Альгеро каталанский проживает уже более шестисот лет и где по сей день им владеет около десяти тысяч человек. (Покойный лидер итальянской компартии Энрико Берлингуэр был родом с Сардинии и носил каталанскую фамилию.)

Итого на каталанском говорит 11,5 миллиона человек в пяти различных регионах Испании и трех других странах. И конечно, на всех футбольных стадионах по всей Испании и Европе, когда там случается играть знаменитой «Барселоне» – ведь эта команда символ Каталонии и каталанского. Недаром ее девиз гласит: Mes que un club (не просто клуб).

Может быть, Каталония со своим языком – это уникальная аномалия? Ведь нация – это сообщество, объединенное общей культурой, правда? А что определяет культуру, если не язык? Значит, наверняка найдутся другие европейские страны, гораздо теснее связанные со своими языками, чем дело обстоит в Испании. Возьмем, к примеру, Италию и итальянский.

С Италией та же история. С одной стороны, итальянскую речь можно услышать в некоторых регионах Швейцарии, Словении, Хорватии и Франции, а с другой – в самой Италии живет множество меньшинств, которые издавна говорят не на итальянском. Некоторые из этих меньшинств живут в приграничных районах: например, носители окситанского живут возле французских областей, где говорят по-окситански, носители арпитанского живут возле французских и швейцарских областей, где говорят по-арпитански, носители немецкого – возле Австрии и Швейцарии, носители словенского – возле Словении, а носители корсиканского –

на Сардинии недалеко от французской Корсики. Но есть и меньшинства, живущие далеко от границ. На юге Италии говорили по-гречески еще за сотни лет до Рождества Христова, и в носке и каблуке итальянского сапога до сих пор сохранилось множество мелких поселений, где упрямо говорят на грико – своем диалекте древнего языка. В носке же расположена коммуна Гуардия-Пьемонтезе, где с XII в. говорят на окситанском. Чуть севернее лодыжки сапога, в провинции Кампобассо, несколько сотен человек продолжают использовать хорватский диалект, хотя сейчас уже сильно итализированный. Примерно в пятидесяти горных городках на юге Италии со времен средневековья говорят на албанском, а в двух деревушках в Апулии – на арпитанском, который еще используется только в районах вокруг Монблана. Затем, конечно, Альгеро, который отчаянно держится за каталанский. А уж про языки итальянских аборигенов вроде фриульского, сардинского или ладинского, а также диалекты итальянского не будем и заикаться.

Если границы каталанского не совпадают с границами Каталонии, а жители Италии говорят не только на итальянском, то может возникнуть вопрос: есть ли в Европе хоть одна страна, где политическая граница совпадает с языковой? Да, есть: Исландия. В Исландии говорят только на исландском, и жители этой страны – единственные носители исландского в мире. Во всей Европе нет другой страны с уникальным языком, где этот язык является родным для всего населения.

Paella (паэлья) – каталанское блюдо и слово. А слово aubergine (баклажан) проделало длинный путь из санскрита через персидский и арабский в каталанский, затем – во французский, и наконец – в английский.

Alfabetitzar – учить чтению и письму. В большинстве европейских языков есть слово с таким значением, зачастую напоминающее это каталанское слово, а в английском его нет.

20

Четыре языка в отсутствие доброй воли

Сербохорватский

Язык – это диалект с армией. В бывшей Югославии эта формулировка особенно актуальна. Большую часть XX в. Югославия была единой страной с одной армией и одним доминирующим языком: сербохорватским – родным для трех четвертей ее населения. Но в период 1991–2008 гг. Югославия распалась на семь частей, каждая со своей армией. В трех образовавшихся странах – Словении, Македонии и Косово – большинство населения говорило на словенском, македонском и албанском соответственно, и эти языки стали в этих странах государственными. Но каждая из остальных четырех стран тоже объявила о наличии у нее собственного языка: Хорватия – о хорватском, Сербия – о сербском, Черногория – о черногорском, Босния и Герцеговина – о боснийском (хотя этнические хорваты в разорванной стране говорят на хорватском, а сербы – на сербском). Тем самым сербохорватский был упразднен.

Нужно признать, что сербохорватский всегда был несколько искусственным образованием. В середине XIX в. небольшая группа интеллектуалов решила составить единый нормативный язык из разнообразных южнославянских говоров, которыми пользовались до этого. В отсутствие армии этот гибрид оставался в основном литературным языком. И только после образования в 1918 г. Югославии мечта реформаторов воплотилась в жизнь.

Носителям английского такое внедрение новоизобретенного языка может показаться странным. Однако именно так и появилось на свет большинство европейских языков. В Средние века английский тоже состоял из множества региональных говоров. Начиная с XVI в. при поддержке издателей и образованных людей постепенно начал вырабатываться нормативный письменный язык, на котором, однако, никто не говорил. Нормативная устная речь возникла намного позже – потребовалось несколько столетий для распространения грамотности и упражнения в чтении. Так что английский и сербохорватский прошли сходный путь, только английский сделал это на сотни лет раньше, да и двигался намного медленнее. И это понятно, потому что ему нужно было преодолеть большее расстояние: носители англо-корнского и жители Тайнсайда гораздо хуже понимали друг друга, чем носители разных диалектов, объединенных в сербохорватский.

С распадом Югославии государственный язык должен был распасться на те же составляющие, верно?

Неверно. Старые диалекты продолжают жить, но никак – даже приблизительно – не соответствуют новым языкам. На основном диалекте бывшей Югославии – штокавском – говорят в Хорватии, Сербии, Черногории и Боснии и Герцеговине, а два других основных диалекта используются только в Хорватии. Так что языковое разнообразие региона представлено в основном в Хорватии, а Сербия, Черногория и Босния относительно однородны.