Ученье - свет, а неученье - тьма
Шрифт:
— Нет, конечно, — скривился Гард. — Но…
— Значит ждём подходящего момента, — отрезал Андрю. — Мне тоже не по душе это решение, но придется проявить терпение.
— Да я понимаю, — проворчал Гард. — С ним-то что будем делать? До поступления в Академию ещё четыре дня, и Ков’Альдо явно не успокоится.
— Особенно после того, как Шизор дал показания, — кивнул Андрю. — Спрячем среди армейских?
— И его в Бункерк? — задумался Гард. — Я думал отправить Денебери на встречу Союза…
— Точно! — Андрю звонко щёлкнул пальцами, —
— Тогда забирай его с собой, — предложил Гард, который, в отличие от налоговика, не заморачивался вежливым обращением на «вы». — А после встречи ко мне в Северное казначейство. Мне как раз нужно обсудить с Денебери пару моментов.
И я даже знал каких — наверняка про вербовку Гортана и про последние часы жизни фон Лютика.
— Так и сделаем, — кивнул Андрю. — А вы, тем временем, надавите на своих людей в канцелярии, к концу недели Денебери должен быть внесен в книгу родов, и про Лютики не забудьте.
— Да уж разберемся…
Что Гард, что Андрю оказались людьми дела, и к утру мы с налоговиком были в Бастионе на встрече Союза.
Вообще, как я понял, эта встреча случилась только благодаря действиям Сети.
Очнувшись от долгого бездействия, Сеть мгновенно развела активную деятельность. Задания, выбор классов, подключение к мировому рынку и аукциону, доступ к тысячам уникальных умений и навыков…
И если большинство жителей Порога с интересом изучали открывшиеся им возможности, то главы государств, осознав масштаб надвигающейся беды, тут же отбросили распри в сторону и попытались объединиться перед лицом общего врага.
Крупнейшие государства Порога — Цитадель, Крепость, Бастион и Лес провозгласили создание Союза, и немедленно организовали встречу в Бастионе — там, где и была активирована Сеть.
Но, честно говоря, все эти движения мне были не особо интересны, и даже появившийся таймер обратного отсчета, который видели все жители Порога, не вызвал у меня каких-то эмоций.
Ведь я и так знал, что Вторжение состоится.
И если в той же самой Цитадели местные не сильно-то и переживали, видимо, надеясь на защиту своих магов, то на Совете было много интересных людей и докладов.
Чувствовалось, что попавшие сюда люди осознают серьезность проблемы, свалившейся на их головы.
А ещё, как оказалось, не один я стал, м-м-м, избранником Сети.
Воины, маги, лидеры поселений, отличившиеся за последние несколько лет герои…
Сеть пригласила на подписание хартии самых одаренных людей, на плечи которых в скором времени должна будет лечь тяжкая ноша подготовки к войне.
Но больше всего мне запомнились четверо персонажей, увидев которых, я почувствовал странное чувство родства — будто знал их всю жизнь.
Первым оказался «летающий рыцарь» Крепости.
Этот здоровяк, закованный в тяжелый мобильный доспех космического штурмовика, внушал уважение лишь одним своим внешним видом.
А уж когда он взмыл в воздух, я и вовсе почувствовал приступ легкой зависти — в Вадиме, а именно так звали этого тяжа, не ощущалось ни капли магии.
И я никак не мог понять, откуда он взялся — то, что он точно не с Земли, я был уверен на все сто. Ни у нас, ни у китайцев с американцами нет таких технологий.
Второй человек, который привлек мое внимание, оказался… антимагом.
Широкоплечая фигура в сером плаще и надвинутом на лицо капюшоне вызывала иррациональное чувство опасности, а его аура походила на серую пелену, которой сторонились все без исключения маги.
Воин слегка прихрамывал на левую ногу, и от него едва заметно пахло высшей нежитью.
Но больше всего мое внимание зацепил его артефакт.
Два клинка, кольца, браслет — я ощущал их как один сборный артефакт, и от него веяло такой силой, что я бы сто раз подумал, прежде, чем переходить дорогу этому воину в сером.
Ну и самое главное — Джам, а именно так его и звали, умел телепортироваться на короткие расстояния!
Настоящий убийца магов…
Третьим человеком, которым я заинтересовался, оказался… монах по имени Ник.
Оранжевые одежды послушника, нефритовые четки — от него шла тихая, спокойная сила.
В глазах монаха царила безмятежность, которая, впрочем, изредка сменялась всполохами задумчивости и даже тревоги.
А ещё, судя по ауре, этот человек многое пережил и понял про эту жизнь что-то важное.
И если артефактные клинки Серого так и полыхали опасной угрозой, то четки монаха были... просто четками.
Но больше всего меня зацепило странное чувство дежавю, которое я испытал, проходя мимо этого монаха.
Чем-то оно было похоже на перекрёстки Судьбы, на которые я попадал с завидным постоянством, но если единственное, что я мог — это совершать выбор, то монах, казалось, имеет возможность самостоятельно создавать эти перекрестки.
И не только себе.
По крайней мере, по-другому объяснить, откуда в моей памяти всплыло посещение хосписов вместо работы на скорой помощи, я не мог.
Моя память будто бы раздвоилась, и я с какой-то стати помнил две событийные нити — и скорую, и хосписы.
И отчего-то воспоминания о хосписах, о детях, лежащих там, отзывались мне сейчас больше, чем мои «родные» воспоминания.
Наверное, именно в тот момент я и понял, чего хочу больше всего — не убивать и калечить, а сделать так, чтобы хотя бы дети больше не умирали.
К тому же, хоть мой класс и оказался принудительно изменен, я не терял надежды его вернуть.
Ну и последний заинтересовавший меня человек был тем самым Имперским магом, который и восстановил работу Сети.