Ученье – свет. Только объясните это темным

Велесова Светлана

– Не хочу смотреть ему в глаза.

На пару секунд повисла пауза. По лестнице скатился Денис:

– Вот.

Надев кепку, Ника пониже опустила козырек и, пожелав близнецам не поминать ее лихом, отправилась на «расстрел».

Роман Евгеньевич ждал на берегу озера. Услышав, что она идет, оглянулся.

От страха дрожали руки, и девушка сунула их в карманы толстовки. Остановилась в двух шагах от полковника.

– О чем вы хотели со мной поговорить?

Мужчина оглянулся на дом, потом опять окинул ее взглядом.

– Давай пройдемся.

Она не стала

возражать. Тревога, волнами исходящая от брата с сестрой, не улучшала настроения. Хотелось мыслить самостоятельно, а не под влиянием эмоций близнецов.

На берегу было пустынно. У причалов на легкой волне качались лодки. Пахло гниющими водорослями. На влажном песке, проваливающемся под ногами, оставались глубокие следы. Отойдя от поселка на пару сотен метров, они остановились.

Роман Евгеньевич осмотрелся по сторонам, заприметил у кромки леса поваленное дерево.

– Присядем?

– Почему нет.

Ника села боком на дерево. Она не собиралась прятаться или брать на себя вину. Да, треснула по голове. На то была причина, о которой она не намерена распространяться. И если Роман Евгеньевич не собирается за это привлекать ее к уголовной ответственности, что ж, огромное ему спасибо.

Мужчина, наоборот, сел лицом к озеру. Упер руки в колени и долго смотрел, как мелкая волна набегает на песчаный берег, потом глянул на девушку:

– Ничего не хочешь мне сказать?

Ника выдержала пристальный взгляд:

– А надо? Вам и так обо всем известно.

Уголки губ мужчины дрогнули. Видимо, его впечатлила ее наглость.

– Могла бы для начала извиниться. Или тоже скажешь, не за что?

– Извиняются, когда раскаиваются. По мне видно, что я раскаиваюсь в содеянном?

– А ты нахалка.

– Есть такое, – и к полной неожиданности полковника она сменила тему: – Роман Евгеньевич, вам довелось повоевать?

– Есть такое, – в тон Нике ответил мужчина.

– Наверное, сразу офицером? – продолжила девушка. Бровь полковника поползла вверх, намекая, что он хоть и удивлен сменой темы, но внимательно слушает. – И были моменты, когда вам приходилось принимать правильные решения, идущие вразрез с вашей совестью и жизненными убеждениями?

– Я понял, к чему ты клонишь, но при чем тут Даша и Денис?

Ника не ответила. Пусть напряжет мозги. Улик достаточно. И если она правильно разобралась в характере Романа Евгеньевича, он просто так этот случай не оставит. Будет копать дальше. И, скорей всего, докопается до правды. К тому времени близнецы уже достаточно освоятся в новом качестве и смогут дать любые объяснения, устраивающие их, а не ее.

– Сколько тебе лет?

Теперь уже она оказалась не готова к резкой смене темы разговора.

– Через месяц исполнится восемнадцать.

Роман Евгеньевич на пару секунд задумался:

– Для несовершеннолетней ты рассуждаешь слишком здраво и ведешь себя как взрослый человек. Тебе самой это не кажется странным?

– Меня так учили. – Ника сделала самые честные глаза и мягко улыбнулась. Не говорить же полковнику, в самом деле, что ей доступен опыт прошлых жизней.

Не память, кем она была, имя, национальность, время и место жительства – нет. Скорее интуитивное понимание ситуации – что сказать и как правильно поступить, чтобы не навредить себе и ближним.

Это явление встречалось довольно часто. Многие колдуны и ведьмы сами пробуждали в себе опыт прошлых воплощений. Обычно это происходило на рубеже ста лет. Но бабушка посчитала, что знания будут полезны ей уже сейчас. Как в воду глядела. Не успев стать самостоятельной, Ника уже огребла слишком много неприятностей. Гораздо больше, чем могла расхлебать.

– Хорошие у тебя были учителя.

– Это точно. – Ее горестный вздох поведал полковнику историю ее детства, до краев наполненного учебой.

Мужчина усмехнулся и потрепал ее по голове, сдвинув кепку на одно ухо.

– Я буду приглядывать за тобой и близнецами. – Его взгляд был таким же красноречивым, как и ее вздох. Мол, только попробуй сделать что-нибудь противозаконное – я тут же окажусь рядом, и последствия не заставят себя ждать.

Ника удивленно расширила глаза. У них определенно соревнование: кто кого сильнее удивит. Она и не мечтала о таком окончании разговора.

– Я очень на это надеюсь, Роман Евгеньевич, – совершенно искренне заверила она мужчину, окончательно сбив его с толку.

Зато когда возвращались домой, Ника чувствовала, что между ними установилось шаткое перемирие, основанное на тайне, которой она окутала себя и близнецов, и его желании во что бы то ни стало вывести ее на чистую воду.

Глава 7

После разговора с полковником Ника устроила близнецам пробежку по лесу. Ей требовалось снять нервное напряжение, а Даше и Денису – как следует освоиться в облике зверей. Двухчасовой забег по пересеченной местности помог успокоиться и разложить сумбурные мысли по полочкам. Ничего страшного не произойдет, если Роман Евгеньевич докопается до правды. Если он действительно любит близнецов, то сумеет сохранить тайну. Тогда она и попросит у него прощения. Успокоив бунтующую совесть, Ника свистнула пантерам, разворачивая их обратно к дому.

Роман Евгеньевич ждал на террасе. Он собрал им три сумки с гостинцами и вызвался проводить до железнодорожной станции. Никто не возражал. Почему-то вещей оказалось в два раза больше, чем они привезли с собой. Даша вдруг решила забрать с собой с чердака плюшевого медведя, с которым играла когда-то в детстве, и какие-то книжки, а Барбос наотрез отказался расставаться со старым, дырявым, давно сдувшимся мячом.

Электричка пришла точно по расписанию. Роман Евгеньевич помог занести сумки в вагон. На прощанье обнял Дашу, Денису, как взрослому мужчине, пожал руку, Нике сдержанно кивнул и, пожелав счастливого пути, пообещал как-нибудь заехать в гости – проверить, как у них дела. Близнецы от такой «радости» разом скисли, но, как и положено воспитанным детям, заверили, что папа с мамой будут очень рады. Хорошо, что объявили отправление электрички, а то обмен любезностями мог затянуться еще на час.