Ученица чародея
Шрифт:
Старуха сделала недовольную гримасу и запыхтела, как каша в печке. Маленькие глазки превратились в щелочки, а пальцы с короткими грязными ногтями зашевелились, словно она собиралась ворожить.
Огюстен растерянно посмотрел на нас, за окно – там уже совсем потемнело небо, потом снова на нас и пробормотал примирительным тоном:
– Дамы, не ссорьтесь. Прошу вас! Мадемуазель Абели, может, нам действительно лучше ехать? Надвигается буря, а вы еще слабы. Еще утром я боялся, что вы не выживете.
– Ничего, я ведьма. Позаимствую силу кое у кого, – процедила я. – Есть должничок. Мало не покажется.
Старуха проскрежетала:
– Ты не знаешь как.
– Вы научите.
– А коли не получится? Тогда всем конец.
– Я все-таки рискну.
– Не проще ли пожертвовать одним, чтобы жили другие? – цокнула языком старуха.
– Не проще, – я стиснула зубы. – Если Этьен умрет, рубин рассыплется на мелкие кусочки прежде, чем мы покинем Бург-ан-Бресс. Я вам это обещаю.
– Совсем рехнулась, – шикнула старуха.
Форточка с шумом распахнулась, и жутко завыл, мечась по комнате, ветер. С неба на землю посыпались черные снежинки, крупные, будто хлопья сажи над очагом.
– К тому же бежать уже поздно, – заметила я и, не позволяя страху восторжествовать, улыбнулась одной из самых милых своих улыбок. – Не так ли, мадам, мсьё?
Черный снег кружил над городом все сильнее, припорашивая красные крыши и серую мостовую, ложась на объятые трепетом зеленые листья и на испуганные до темени воды бурного ручья у сырной лавки. Изо всех углов слышалось дрожащее «In nomine Patris, et Filii…» Люди, в ужасе прикрывая головы от бесовской напасти, торопились спрятаться в укрытия, крестились оглашенно. Женщины, уводя в дома ребятню, голосили и причитали. Ржали до хрипа лошади, срывались на вой собаки, забиваясь в подворотни. Закрываясь, хлопали ставни, запирались замки.
Черная зима в конце мая напугала всех, и меня, наверное, тоже. Но я не думала о том, что мне страшно – решила подумать потом, когда все закончится. На том свете или этом. Время побояться в задний след еще будет. Радовало лишь одно – непогода оставляет улицы пустыми, лишает меня непрошеных свидетелей.
Несмотря на пронизывающий, ледяной ветер мне было жарко – внутри пылал огонь, вздымался по позвоночнику, озарял внутренности багряными всполохами. Сильнее жара мне не доводилось испытывать. С помощью рубина я одолжила по грамму обычной, живой силы у всех родичей. Они и не заметят, разве что чуть раньше захочется вздремнуть или наесться посытнее. А еще, не церемонясь, забрала яркий, с темными всплесками огонь жизни у чернокнижника. Меня не тешила, но и не огорчала мысль, что проныра лекарь сейчас, возможно, корчится от желудочных болей в королевских покоях или свалился в непонятной лихорадке. На жизнь ему огня хватит, и ладно. На какую-нибудь, вероятно, не слишком завидную жизнь. Долг платежом красен. Пожалуйте счет, господин новоиспеченный барон.
Мадам Тэйра топталась неподалеку от меня, у входа в гостиницу. Она куталась в платок и непрестанно что-то шептала. А я с удивлением поняла, стоя на выезде из постоялого двора, что сейчас я сильнее. Рубин ли, заимствованная ли жизнь разбудили во мне нечеловеческий огонь. Он сверкал, плескался лавой в избытке и при желании я могла бы, наверное, накрыть им весь городок, превратив всех и каждого в своего Голема. Эта жаркая мощь опьяняла, искушала безудержной свободой и ощущением всевластия. Она же удерживала меня на ногах, как бы неистово не бил в грудь ветер.
Огюстен, пригибая голову, поддерживал в закутке костер. В конюшне при гостинице великан раздобыл мехи и крутил, придерживая рукой в перчатке железные щипцы. Нам предстоит иметь дело с водным демоном, а что ни говори, не снискать большего врага воде, чем обычный огонь. С этим согласились все участники небольшого заговора.
Я всматривалась в дорогу, ведущую из леса, откуда с завихрениями несся снежный шторм. Внезапно совсем близко, из-за угла двухэтажного здания, на мостовую выскочил черный всадник на обезумевшем жеребце. Приближаясь ко мне на полном скаку, Этьен-демон занес над головой обагренный кровью топор.
Ой! Похоже, я рано распрощалась со страхами! На топор не рассчитывала… С произвольно вырвавшимся из горла вскриком я отпрыгнула в сторону. Прикрылась, как щитом, толстенной ставней сырной лавки. Лезвие рассекло воздух и застряло в деревянной ставне. Я выпустила ее из рук. Та, сорвавшись с петель, с грохотом обрушилась на мостовую. Расширенными глазами я вперилась в громадное топорище, вытертое до блеска руками лесорубов. Икнула. Святые угодники, в плане такого не было!
Бешеный жеребец уже бил копытами по мостовой в паре туазов от меня. Вдруг на брусчатку от ворот, где укрывался Огюстен, покатились бревна. Серый конь попятился, храпя. Великан тотчас саданул его в круп длиннющей доской, будто тараном. Животное заржало от боли, содрогнулось и начало падать. Ловкий всадник успел спрыгнуть. А конь секунду спустя лежал на боку, дергая копытами и головой, пытаясь подняться.
Этьен-демон вскочил на ноги. Осмотрелся и, втянув тонкими ноздрями воздух, направился ко мне. Над его головой и плечами колыхалось чернильное марево.
Еще так свежо было воспоминание о другом Этьене, о его горящих, живых, красивых глазах! Теперь же хотелось разрыдаться при виде залитых илистым мраком глазных яблок. Я сглотнула. Очевидно, это был не Этьен, лишь его абрис. Буду думать об этом. Только об этом!
Но сердце сжалось. Я набрала в грудь воздуха. Надо взять себя в руки! Настоящему Этьену Годфруа нужно тело, чтобы вернуться. И если не удастся сделать того, что задумала, его душа навечно останется в склизкой норе в двух шагах от ада.
«Держись, Абели! Перестань трястись! Давай-ка, покажи, что можешь! Пусти на пар от выварки это водяное чудище!» – уговаривала я себя и, наконец, уговорила. Сосредоточилась на внутреннем огне. Нашла взглядом мадам Тэйра, она кивнула мне в ответ.
«Ну, Господь всемогущий, твоими силами и нашими тоже, позволь избавиться от злого духа! Аминь».
Спереди и сзади мы с прабабушкой набросили на шагающего Этьена-демона огненные петли и быстро начали обвивать его. Судя по гримасе, парень удивился, но затем его рот искривился в злобной усмешке. Этьен замедлил шаг лишь на мгновение, чтобы напрячь мышцы и рвануть руками, разодрав в клочья сотканный нами сверкающий кокон.
Черт! А он сильнее, чем я ожидала! Но это еще не конец!
Достав из-за пояса кинжал, Этьен-демон уставился на меня неживыми глазами. Черные хлопья снега ложились ему на плечи и тут же взвивались, разлетаясь в стороны с новыми порывами ветра. С каждым его шагом моя уверенность таяла.
– Эй, бесовское отродье! Я здесь! – выкрикнул Огюстен, чтобы отвлечь от меня демона, но Этьен и ухом не повел.
Огюстен влез на что-то и, размахнувшись, метнул увесистый бочонок. Демон отскочил, точно угадав траекторию падения, словно у него и на затылке были глаза. Бочонок шумно рассыпался в щепки, разлив красное, как кровь, вино по мостовой, и продолжил идти на меня.