Ученица Хозяина Топи
Шрифт:
— Так Хозяина в избу пригласить, — отозвался мальчишка, в чертах этих двоих явное сходство угадывалось.
— И Хозяина и ученицу его, — и тут же в лице переменившись, точно актрисуля бродячего театра, к Весенье воззвала, — проходи, госпожа, милости просим…
— Так я то и делал, — обиженно пробурчал мальчишка, на женщину обиженно глядя.
— Коли делал, что ж она все за порогом стоит? — сердито мальчишке сквозь зубы процедила и снова к Веше повернулась с улыбкой такой растянутой, зубами сверкая, — да ты не стой, милая, нам же Михая повеление передали уж, как и Хозяина слова. Проходи-проходи.
Вешка на такое бесцеремноство точно рыба на суше ртом захлопала от возмущения.
— А ты домой иди, нечего юродивой за господами таскаться, — еще и на Анисью шикнула эта хозяюшка радушная.
— Ну-ка пусти меня, — вырвала руку свою из цепких пухлых пальцев, — чем это Анисья вам не угодила, зачем ее гоните?
— Так юродивая же, вот к тебе и прицепилась, да ты, госпожа, на нее не смотри, пусть себе идет, — махнула рукой, снова за Вешку взяться намереваясь.
— Вот как значит… — процедила Веша, глядя, как Анисья покорно разворачивается, да прочь ступает. Понятно стало, что в доме старосты той не рады. Догнала немку, снова за руку ту беря.
— Хозяин велел здесь его ждать. Ты рядом со мной держись, никто тебя обидеть не посмеет, — твердо заявила ведунья, не позволив девушке уйти. Та, вся какая-то смиренная, кивнула, — нам обеим ждать велено, — это уже к дому повернулась, — коли Анисью в дом пускать не собираетесь, то и я здесь останусь, — и зыркнула на старостиху. Та-то еще пуще пятнами алыми пошла, вон и по шее уже потянуло руменцем-то.
Да только сквозь зубы радушие все же выдавила:
— Это что же не собираемся? Проходите, — и рукой им на дверь указывает. А в глазах-то так и светится «как вы мне дороги, гостьи дорогие». Да только Весенья гордая лишь когда надобно. Сколько Лесьяра ждать придется — только магику и ведомо. Что ж они, на улице торчать должны?
Можно, конечно, и к Анисье воротиться, да только опасалась Вешка, что как прознают в деревне, кого староста ищет и о чем расспрашивает, может кто нежданный и в ту ветхую избушку наведаться. Нет уж, пусть пока мужчины разберутся, а они на людях посидят. Чай, в доме старосты люду поболе, чем в халупе на отшибе.
Не ошиблась, здесь и служки сновали, и родня старосты в полном составе собралась, да и прочего приближенного люда не мало. Все ждали, когда Хозяин с порчей разберется. Все ж зараза эта простым людям страх внушала. А ну как придется с места срываться и другой дом себе искать, от напасти спасаясь? Кто на лавках сидел, а кто и стоял, переговариваясь, да только как Вешку с Анисьей в дом ввели, все умолкли.
— К столу присаживайтесь, — процедила старостиха.
— Марена, ты Анисью то зачем позвала? — к той подоспела подружница и вроде и шепотом, а все равно слышно.
— А ты Любаву выведи, — прошипела хозяйка ей в ответ, на что собеседница ее, женщина в летах уже, недовольно губы поджала и поспешила к другой девице. Та сидела в кругу подружек, коса с руку толщиной, сарафан тоже из парчи, да ожерелье из жемчуга на шее.
— Пойдем отседова, Любавушка, — и потянула ее. И только когда та с лавки поднялась, понятно стало, что на сносях. — А то еще эта глянет глазом своим дурным…
Весенья головой покачала, да нахмурилась. Знавала и сама таких кумушек у себя в деревне, таким лишь бы обвинить кого. Недобрые, завистливые, да сварливые. Веша таких за версту чуяла. Ну да ей с ними не жить, а вот что Анисье приходится… жаль ту стало.
Немка тем временем рядом топталась, да взгляд от пола и не отрывала вовсе.
Их провели за стол, усадили, взвару налили в чашечки на блюдечках расписных, в маленьких вазочках поставили варенье из крыжовника.
Веша стесняться не стала. Дают — бери, бьют — беги, так она считала. А варенье было страсть ароматное, взвар вот тоже парком исходил. Зачерпнула вареньице маленькой ложечкой… То на языке сладостью расползлось, от крыжовника же чуть кислинкой отдавало.
— Очень вкусно, благодарю, хозяюшка, — обратилась Веша к старостихе. Та села напротив через стол, тоже себе чаю подливая, да баранки с веревки снимая. На Вешкино обращение кивнула только молча.
Анисья же рядом с Весеньей устроилась тихой мышкой, руки под стол спрятала, да ждала терпеливо, когда все сие закончится.
— Тетенька, а ты правда Хозяина Топи ученица? — Вешу за рукав потянула маленькая ручка. Обернувшись, увидела та девчушку лет восьми.
— Лика, ну ка в детскую ступай! — Тут же нянюшка со второго этажа показалась. Торопилась, по лестнице спускаясь.
— Правда, — улыбнулась девочке Веша. А малявка-то вздохнула с облегчением.
— Смотри, а то ему уже невесту готовят, — и пальчиком пригрозила. Весенья тому удивилась, благо нянюшка запнулась, да не поспела еще за воспитаницей.
— Это кого же?
— Так меня! — и ножкой «топ», — вот вырасту — на болота пойду! Все туда только за одним даром ходют, а я все заберу! Хозяину женой стану!
Весенья на то и не знала, что ответить, только брови вверх взметнулись.
— Ты прости, госпожа, — наконец то нянюшка догнала проказницу, — вбила себе в голову, что за Хозяина замуж пойдет, откуда только мысли такие в детской головушке?
Сама то ее за плечи прочь повела. А Веша лишь глазами тем вослед хлопала. Обернулась к старостихе:
— Правда собралась что ли? — женщина ей в ответ плечами пожала.
— А ка бы и так, — вымолвила, взвара отпив.
— Так мала ж еще…
— Так и Хозяин не стареет. Почитай не первый десяток лет на болоте, а все таков же. Ангеличка у нас красавицей растет, глядишь, и правда чего выйдет, вдруг сосватаем? — И смотрит так, словно ждет чего от Веши.
— Ну… удачи вам, — фыркнула Весенья, снова к варенью потянувшись. Внутри, конечно, что-то чутка кольнуло, да прошло быстро. Страростиха же, прищурилась, снова оценивающе ее оглядывая.
— И не ревнуешь совсем?
Ведунья едва не подавилась.
— Кого? Ле… Хозяина? — чуть имя его не выболтала… А ведь не слыхала прежде, чтоб его кто по имени кликал. Не стоит и называть.
Марена кивнула, усмехаясь.
— А с чего бы мне его ревновать? Я у него учусь, а не шашни вожу, — сказала, как отрезала. И сама ведь в то верила, посему и звучало искренне.
— А каков он, Хозяин-то? — подсела к ним еще одна из местных судачек, нос длинный, точно везде сует его.
— Варвара… — предостерегла ту Марена, да Вешка рукой махнула, мол ничего страшного.