Ученица палача
Шрифт:
Раз, два, три, четыре, пять – я иду искать... Сильвия Брюнэ, или кто-ты-там... кто не спрятался, я не виноват... даже если спрятался...
Кстати, об охоте... баронесса Перрэ. Охота через два дня, нужно продумать, как найти подход к этой Бледной Моли... обсудить стратегию “осады” с Иланом...
Карета катила по брусчатой мостовой, мужчина в конце концов задремал, и снились ему глаза цвета спелой смородины...
Жюли устало вытянулась на диванчике, пальцы её крутили ножку бокала. Невидящий взгляд был устремлён на пламя. Она думала о Жане Перрэ.
Странным человеком был этот Перрэ. Они встретились на улице зимой, она забилась в угол грязного проулка и выла –
Она была молода и глупа. Отец продал её в дом Желаний. Влюбилась в своего первого и единственного клиента. Он зарезервировал её только для себя. Потеряла голову от любви, думая, что и он испытывает к ней подобные чувства. Как часто женщины выдают желаемое за действительное... Потеряла осторожность и понесла. Когда она сказала ему об этом, он ушел и больше не появился. Хозяйка была в ярости... она потеряла отличный доход. В наказание отдала Жюли самым жестоким и мерзким клиентам, которых обслуживали только провинившиеся девочки... она потеряла ребёнка. Обезумев, попыталась напасть на хозяйку, желая выцарапать ей глаза..., её избили и выкинули на улицу в зимнюю стужу в одном белье. Жюли помнила, как мужчина остановился перед ней, завернул в свой плащ и отнёс к лекарю. Моро, в привычной своей ворчливой манере, выходил её. Но сказал, что детей она иметь не сможет. Жюли проревела несколько дней. Моро выведал всю её историю и рассказал Перрэ. Через месяц он привёз её в тот Дом Желаний. Провёл в кабинет, усадил в кресло Мадам и положил перед ней бумаги. Жюли развернула их и обнаружила купчую на этот Дом на своё имя. Она теперь была полноправной хозяйкой. А предыдущую Мадам нашли замёрзшей насмерть в том самом переулке, с печатью палача на правом запястье.
Так началось сотрудничество и дружба с Перрэ.
Мужчины бывают так болтливы в постели...
Охота.
Манон Авье, баронесса Перрэ
Манон смотрела с тоской в окно экипажа. Погода была прекрасная, легкий морозец. Снег замёрзшими бриллиантами сверкает и переливается на солнце. А настроение у баронессы Перрэ было наимерзейшее. Она вынуждена играть роль крайне болезненного, немощного создания.
С каким бы удовольствием Манон поехала верхом, пустила бы Ворона в галоп, ветер в лицо, рядом верный Дарк... В последнее время совсем мало его видит: прибежит, потреплет немного – и дальше в бега. Скучает друг. А всё из-за этого странного приказа найти пса, по описаниям похожего на Дарка, и его владельца. Она всю голову сломала, пытаясь вспомнить, где прокололась и засветила пса. На “дело” она ходит без собаки... Разыскивать начали сразу по возвращению в город.
Хорошо, Маркус сразу предупредил. И с Дарком в город она не выходила, гуляли в саду. А то, что приказ поступил от Илиана Аландер... Демоны побери этого графа... Маркус рассказал вчера, когда они вновь встретились.
Он передал ей копии документов по убийству девушки. Поговорили, она рассказала о письме с “подарком”, о Барбьерском Мяснике, по следу которого она шла в соседнем графстве, подозревая в нём Клода. Сошлись во мнении, что, скорее всего, это действительно Клод.
Потом просто пили. Два года назад Маркус официально перешёл работать в Стражу. На днях его назначили заместителем начальника городской Стражи. Поздравила с повышением. Обмен информацией всегда шёл обоюдный: она делилась необходимой ему информацией, добытой из других источников, он с ней – своей.
До сих пор поминает ей укус, злопамятная зараза... под это дело каждый раз выпивка за её счёт. Говорит: “Невеста бросила”, увидев следы от моих зубов на его шее. Уже пять лет выплачивает моральный ущерб выпивкой. Вспомнив вчерашние деловые посиделки с Маркусом, её единственным другом, настроение, несмотря на похмельную мигрень, улучшилось. Ненадолго. Она ехала в своей карете с Мартой, высокой, крупного телосложения женщиной. Некрасивые черты лица были всегда суровы. От природы молчалива и замкнута. В баронском особняке она была её горничной. Сегодня Манон взяла её в качестве компаньонки, ибо не пристало незамужней даме быть без сопровождения.
Марта дремала. Поездка длилась три часа. За окном экипажа гарцевали всадники, среди них глаза непроизвольно выхватывали братьев Аландер, и злость накатывала очередным приступом мигрени. Пить надо меньше, надо меньше пить...
Вспоминая “звериный трах” со старшим Аландер, она не впадала в эйфорию. Никаких трепетных чувств к нему не испытывала, особенно после подслушанного разговора Жюли и герцога.
Из Дома Желаний она вернулась не в особняк, а в дом на улице Модисток. Приняла ванну и легла в постель, позволив соскучившемуся Дарку лечь рядом поверх одеяла. Рука непроизвольно гладила собаку, а мысли вернулись к произошедшему.
Она, наконец, призналась себе, что ИСПУГАЛАСЬ, да-да, испытала неконтролируемый животный ужас, когда распечатала послание от Клода. На мгновение, но испытала. И то, что произошло между ней и герцогом – это был выплеск этого страха, таким образом она изгоняла призраков прошлого. И на месте этого мужчины мог быть любой. Поэтому все эмоции, чувства и желания, испытанные ею, она списала на то, что таким образом избавлялась от подсознательного ужаса перед Клодом перед их близкой и неизбежной встречей. Она стремилась к ней и боялась. Но, как говорил учитель-отец: “Страх – твой лучший друг и твой злейший враг. Ты контролируешь страх – и ты победишь. Ты теряешь над ним контроль – и он убьет тебя. Герои и трусы – они все испытывают страх, только поступают по-разному.”
Она свой страх контролировала, а значит, победила. Манон счастливо улыбнулась, загребла под бок Дарка. Подумала, что хороший секс замечательно снимает напряжение, надо почаще наведываться к Жюли. И уснула сном удовлетворённой женщины.
Братья Аландер
– Тигран, ты видел, какая образина у неё в компаньонках? Жуть. Лучше бы дворецкий. Эта вообще меня ни на шаг к хозяйке не подпускает. Здоровенная, как гвардеец, ни обойдёшь, ни объедешь.
– М-м-м? – промычал задумчиво Тигран, погружённый в свои мысли.
– Тигран, брат? Что с тобой, ты последние два дня сам не свой? – Лиан с беспокойством тронул брата за плёчо. Старший Аландер перестал вертеть в руке черную нить стеклянных бусин, оторвавшуюся от колье “вдовы”, он нашёл её, лежащей рядом с его порванной рубашкой на полу у кровати. Единственное напоминание о женщине... Сильвии Брюнэ не существовало. Вернее, существовала вдова плотника Сильвия Брюнэ семидесяти восьми лет и Сильвия Брюнэ, дочь ювелира двенадцати лет. А Сильвии Брюнэ, вдовы лет так двадцати-двадцати пяти среди коренных жителей города найти не удалось. По крайней мере, за эти два дня.
– Да так, размышлял, – небрежным движением сунул нить в карман. – Что ты там говорил про образину?
– М-м-да, – закатил глаза к потолку Илиан. – Пойдём, на ужин опаздываем. По пути расскажу.
Манон Авье, баронесса Перрэ
Ужин проходил в “дружеской обстановке”, приравненной к боевым действиям. Узкий круг приглашённых состоял из Тиграна, Илиана и Климентины Аландер. Младшая сестра, рыжеватая блондинка, чуть квадратное лицо, пухлые губки, прямой небольшой носик, серо-голубые глаза. Надменный взгляд и высокомерие отличали эту сиятельную леди.