Ученичество. Книга 2
Шрифт:
«Вот только какова цена? — произнесла циничная часть сознания. — Не превратит ли она меня в безумца? Да и остальных тоже».
Что будет в сообществе магов, когда все узнают, что можно приносить в жертву других людей и тем самым поднимать свою силу? Это может столкнуть человечество в бездну беспрецедентной жестокости.
«Хватит думать о постороннем, — одернул я себя. — Поторопись».
Коннорс уже погрузилась в Душевзор и начинала излучать беспокойство, так как мое сознание не шло контакт. Я торопливо обратился к собственной душе, транслируя информацию
В противовес душе хозяина тела, моя душа, наоборот, окрепла. Связь с телом усилилась за прошедшее время. Но главные изменения произошли в другом.
«Текущий уровень силы вырос, — отметил я. — Причем серьезно».
Неудивительно, ведь вся магия от расщепления души питала меня. Процесс был еще не окончен, но даже сейчас я уже явно был выше, чем в моей прошлой жизни.
Продолжая наблюдать за этим, я начал догадываться кое о чем.
«Так вот, почему они решили, что я Двойка, — отметил я. — Еще тогда, при вступительной проверке Душевзор принял вторую, утратившую жизнь душу за материал для роста источника».
Это предположение еще раз подтолкнуло меня к вопросу об истинном назначении артефакта. К сожалению, думать об этом сейчас времени не было.
Легкая дезориентация от переноса сознания, и вот я снова оказался в привычной реальности. Рядом стояла Коннорс. Теперь она стала еще более задумчивой.
— Госпожа декан, — обратился я. — Надеюсь, все нормально с моим источником?
— А? — она посмотрела сквозь меня, явно занятая своими мыслями. — Да, все хорошо. Скажу больше, Виктор, ты даже резко вырос в силе.
Женщина позволила себе дружеский жест в виде пожатия моего плеча, однако мыслями все еще была где-то далеко. О причинах такого поведения я догадывался.
«Из-за того, что часть души бывшего хозяина я использовал для атаки на ученого, мой потенциальный уровень мог упасть, — подумал я. — Для меня это разницы не имеет, но мои 'покровители» могут расстроиться.
Может быть, раньше меня это и взволновало бы, но пережитое невольно сместило ориентиры.
— Спасибо за содействие, Виктор, а теперь у меня еще есть дела, — произнесла Коннорс. — Не буду тебя задерживать, ведь скоро тебе предстоит возвращаться к урокам. Ступай.
Попрощавшись, я покинул кабинет деканши. В одном она была права — у меня было много дел.
* * *
— Значит, потенциальная сила упала на одну десятую? — произнес Блекторн. — Мелочь, конечно, но неприятно.
Ректор Хардена выглядел неважно. Воспаленные глаза с глубоко залегшими тенями демонстрировали последствия недосыпа. Неудивительно, ведь последние дни у него выдались тяжелыми.
— Да, — произнесла Коннорс и поспешила смягчить неприятную весть. — Но зато текущий уровень аномально резко вырос. С 0.5 до до 0.7 и, думаю, это не конец.
Однако Блекторн так и остался хмурым.
— Неизвестно, как произошедшее проявит себя в дальнейшем, — вздохнул он. — В плане психики парень как?
— Пожалуй, здесь единственная польза
— Чертова дрянь, — с отвращением выплюнул ректор. — Все же продолжай наблюдать за ним. Ты выяснила хоть какие-нибудь детали ритуала?
— Его память обрывается раньше, — Коннорс лишь покачала головой. — Благо, мы хотя бы теперь знаем, кто за этим стоит.
Последние слова вызвали яркую реакцию. Обычно спокойное лицо Блекторна нахмурилось, словно грозовая туча.
— Проклятые аристократы и этот Шекл! — прорычал он. — В последнее время эти люди лезут везде, где только могут!
Не сдержав эмоций, он встал и заходил по кабинету.
— Что мы будем делать с этой информацией? — спросила Коннорс. — Мы могли бы дать ей ход в….
— Воспоминания, полученные через артефакт, не могут считаться доказательством в суде, — фыркнул Блекторн. — Да еще и наркотик. Как только защита узнает, что его опоили Криксалисом, любые обвинения будут разбиты в пух и прах.
Блекторн остановился и обратился взглядом в мерно горящий камин.
— И что? Мы все так и спустим? — спросила Коннорс.
— Скорее, не будем торопиться, — ответил ректор. — Придержим информацию, а в нужный момент дадим ей ход.
Коннорс удивилась. Обычно в их слаженной работе она сдерживала Блекторна, а сегодня все было наоборот.
— Шекл и остальные фигуры в его лагере сейчас слишком сильны, — произнес он. — В день Осеннего приема они расправились с несколькими семьями руками Чистых. Это показывает, насколько радикально они готовы действовать. Мы не можем сейчас вступать с ними в конфликт.
Коннорс кивнула, понимая, о чем тот говорит. Позиции Хардена, и без того не самые сильные, еще больше просели. Ситуация и правда была прескверная. Факт отступничества одного из опытнейших специалистов Хардена и гибель ученицы просто пробили дыру в их репутации. Хоть этот факт не оглашался публично, но все, кому надо, уже знали о случившемся.
Блекторн сел обратно и протер лицо платком.
— Ладно. С этими дрязгами и проверками я совсем вымотался, — произнес он. — Даже хорошо, что парень был в лечебном сне. Кто знает, что бы придумали эти хитрецы, если бы добрались до него.
— Кстати, по поводу этого, — произнесла деканша. — Хоть последние дни затишье, мои источники во дворце говорят, что аристократы все не успокоятся. И на фоне последних событий они могут выбить Виктора из-под нашей опеки.
Блекторн замер, не спеша отвечать.
— Все зависит от того, насколько они в нем заинтересованы, — задумчиво сказал он.
— Если Виктор получит татуировку мага, им будет его уже не отнять, — пожала плечами Коннорс.
Её идея была понятна. Как только учащийся получает татуировку, он навсегда закрепляется в государственных реестрах. После этого отменить его учебу в Хардене и службу на государство уже не получится. Однако процедура делается в более позднем возрасте, когда определен факультет будущего мага.