Учение гордых букашек
Шрифт:
К толпе присоединился Фатэль. Он громче всех поддерживал Рассалу, а потом и сам вышел к нему.
— Сегодня мы захватим власть. Ради Адена и ради мира. Я целую ночь просидел на Агребовой башне и знаете, что я слышал? Я слышал, как их латы стучат от дрожи. С нами вся Гаана, с ними жалких король, охочий до чужих побрякушек. Все кто штурмует ворота, за мной. Рассала, дожидайтесь моего сигнала и лезьте на стены. Выпейте за нас и Адена!
Фатэль хвостом за собой собрал бунтарскую рать. Все вытекли за ним в маленький люк.
Флаг
Кертис выбил незапертые двери.
— Господин, город, город ожил, люди взбесились! Стража удерживает центральные районы, но в бедняцких кварталах дебош и пожары.
— Кертис, я хотел проснуться на следующий день, а не жить этот заново, — сполз с кровати Беладор.
— Господин, то были только кузнецы, а теперь… Господин, разрешите снять знамя, люди решили, что Йордан отдал корону небу. Они думают война у порога.
— Мой Король никогда бы так не сделал, вели успокоить жителей, война далеко. И Гебы ради, Кертис, неси мне холодной воды, а не проблемы.
— Господин, прошу, пойдемте со мной, я покажу.
Вскоре Беладор стоял наверху серой башни, закинув голову.
— Вчера прошли две казни, третьим будет тот, кто это сюда повесил.
— Господин, все думали, вы отдали приказ, но кого ни спроси, никто ничего не знает.
— Потому что приказа не было!
Беладор оглядел Гаану. На утреннем небе тонкие дымные вихри отмечали места поджогов.
— Снимайте эту тряпку! Живо! Нам не хватит людей утихомирить весь город, порт наш?
— Да, господин. Но некоторые стражи взбунтовались, пришли донесения, как двое наших пытались убить короля.
— Не верю, это не мои люди. Нужно дожидаться кораблей с подмогой, а пока удвоить оцепление у замка, закрыть все ворота. Кертис со мной, и возьми кусок тряпки. Так ткать может не каждый.
Стража стояла крепкими группами на главных дорогах, только по ним взбесившиеся люди из бедных областей могли попасть на приличные улицы. Оцепление выпустило Беладора, и его слугу. Они переоделись для этих мест в простые рубахи да штаны перевязанные шнурком. На улицах погром, люди бегают в грязи вперемешку со свиньями, куриные перья в воздухе, шум и крики. На помостах стояли глашатаи и подначивали толпу. Они служили путевым указателями обезумевшим горожанам.
— Эта война заберет всех, заберет ваших детей, ваш дом, вы умрете, сражаясь за тех, кто сидит в замке! Они откупились от нас обещаниями мирной столицы, а теперь трусливо отрекаются от слова, так заставим их силой прекратить эту войну, их войска далеко, а замок рядом, возьмите сами свою свободу. Мы Ее дети, Она с нами! Иди и убей короля!
Мимо глашатая проносились вдохновленные вонючие фигуры, а он стоял в людской реке и не прекращал направлять поток. Беладор отцепил от себя Кертиса, и протиснулся вплотную к глашатаю сзади. Когда Беладор сделал еще несколько шагов, глашатай упал, его сразу смыла, затоптала толпа.
— Этот парень из бунтарей. — Беладор вытер нож и потянул Кертиса дальше.
Гильдия ткачей помешалась далеко от центра. Пришлось идти через грязные одворки, проталкиваться сквозь сжатые толпы, но Беладор и Кертис промололись через людские жернова и добрались, до потрепанного здания цвета ракушки. Правда, походили они на пьяных бродяг, каких жители Гнилья будят ночными горшками из окон. Беладор заколотил в дубовые створки.
— Впустите именем короля!
— Пошли вон, оборванцы, — прокричали сверху.
Беладор снял с шеи цепь и на вытянутой руке показал в прорезь на двери.
— Я командир городской стражи, а вот мой знак.
— Пошел вон я сказал, начальник городской грязи!
Беладор с ревом ударил дверь. Она ответила глухим вздохом, мол, неплохо, друг, но меня возьмет лишь небольшой таран. Беладор пошел к стене и сильными пальцами дотянулся до выступа. Пролез до окна. Выбил витраж стоивший, по меньшей мере, пару золотых. Спрыгнул в покои на втором этаже. Стекло хрустнуло под ногами Беладора. На него в ужасе смотрела верхушка ткацкой гильдии.
— Кто главный? Кто больше знает?
Вперед выступил ткач в фиолетовом одеянии, его высокая шляпа будто расцвела на голове
— Знаете ли, стоило войти через двери. Хотя, к концу дня весь город превратится в вытоптанное поле.
— Стоило нанимать толковых привратников, сэкономили бы на стекле. Мне нужно опознать, кто из вашей гильдии мог изготовить ткань.
Беладор протянул лоскут от снятого с башни полотна и принялся нетерпеливо покручивать рукоять меча. Ткач поспешил успокоить гостя и принялся разглядывать кусок знамени.
— Да, здесь ни с чем не спутать! Фигри! Он приходит с предложениями, да, этот юноша часто захаживает, если вам угодно знать. Предлагает невиданные машины, вечно хочет переделать станок, чтобы работать быстрее. Думает если он сделает быстрее и больше работы, тогда у него появится свободное время, на дом и жену. Извольте знать у этого юноши действительно интересные мысли, правда он не понимает, что ткачество это большая сеть людей, все они работают на равных, если кому то станет лучше, остальные возмутятся. Нам волнения не нужны. Вы, верно, знаете, что устроили вчера кузнецы. А переделывать все швейные мастерские города нам невозможно, только представьте, сколько это золота понадобится. А если потом обнаружим недостатки, тогда что? Тогда беда, знаете ли.
Беладор отнял ткань и потряс ею.
— Так вы уверены? Его работа?
— Без сомнения, это изготовлено на горизонтальном станке, правда, мы запретили его использовать. Теперь Фигри выгонят из гильдии, не то что бы я этого хотел, он превосходный мастер, но если нарушать порядок… Теперь даже друзья богатеи ему не помогут.
— О поверьте изгнание из вашей общины меньшая из его проблем.
— Он чего натворил?
— Есть основания полагать, что он замешан в устройстве сегодняшнего бунта, — сказал Беладор и зашагал к выходу.