Ученик мясника (сборник)

Перри Томас

— Как продвигаются дела в лаборатории?

— Как и следовало ожидать, никаких отпечатков пальцев. Следы ног также недостаточно четки, чтобы узнать что–то определенное.

— Вы имеете в виду, что ваши люди успели все затоптать?

— В общем–то да. Беда в том, что там должен был состояться митинг за ядерное разоружение, разрешение получено два месяца назад. У наших людей просто не было возможности проделать необходимые действия.

— Чем они воспользовались там, на газоне?

— Выжгли буквы разведенной соляной

кислотой. Это очень просто сделать.

— И нет свидетелей?

— Нет.

— Тогда придется связаться с Пайнсом, заместителем директора в Лэнгли, чтобы организовал команды, работающие на нас.

Глава 18

Купальный халат Китайчика подметал пол у ног Маргарет, рукава были закатаны до локтей. Ее можно было дважды завернуть в это одеяние, да еще запеленать ноги как младенцу.

— Слишком велик, — констатировала Маргарет, подхватывая полы халата, чтобы подняться по лестнице. — Интересно, почему у тебя все коричневое?

— Не все.

— Джинсы не в счет.

— На яркое слетаются насекомые. Дай газетку.

Она швырнула толстую газету на постель, он поднял с омерзением:

— Почему она липкая и скользкая?

— Я приучаю нашего песика подавать газету. Но он еще не привык.

— Не называй это чудовище «песиком», тем более нашим. Иммельман его приволок при попустительстве Кеплера.

— Успокойся, детка. — И она скрылась в ванной.

Услышав шум душа, Гордон занялся изучением рекламных объявлений.

«Бизнес. Приобретите собственный ресторан! Отличные условия! Стоимость — десять миллионов, но для Вас — 619350 долларов!»

Улыбаясь, он листал страницы.

«Роскошный кондоминиум в надежном комплексе за двенадцать миллионов долларов, начиная с 619352 долларов».

Больше всего ему нравились автомобильные распродажи:

«Классные фургоны на сумму пятнадцать миллионов долларов. Отличная сделка! Купите модифицированный фургон! Номер лицензии 619355. Автомобили профессора университета Лос–Анджелеса».

Он ощутил чье–то присутствие в комнате и обернулся, ожидая увидеть собаку, но сзади стояла Маргарет с распущенными волосами.

— Последнее — жуткая глупость. Все объявления на грани подозрения, но это уже совсем ребячество. Что, Иммельман написал?

Возмущенный Китайчик швырнул газету на пол.

— Написал я, и это вовсе не ребячество, а необходимость. Вы вечно отказываете мне в маленьких удовольствиях.

— Что–о? — протянула Маргарет, поплотнее запахиваясь в халат.

— Ты отлично знаешь, что стратегию разработал я. Мы имеем дело не с какими–нибудь умниками, а с толстозадыми чиновниками, которые сейчас на полном серьезе заседают в Вашингтоне. Мне нужно все сбалансировать таким образом, чтобы они не решили, что просто разбомбить Лос–Анджелес встанет дешевле.

— Ты думаешь, они поймут, что эти объявления — от нас?

— Кто

знает, что они там поймут? У меня — товар, а это — способ продемонстрировать примерный порядок цен.

— Абсурд! — Кирнс махнул рукой в сторону газеты, но не взял ее со стола.

— Конечно, абсурд, — пожал плечами Голдшмидт, — но ведь ваши люди не смогли обнаружить того, кто разместил эту рекламу.

— Так это было проделано за наличные из трех разных почтовых отделений Лос–Анджелеса. В газете никто и не заподозрил, что рекламные объявления не имеют реальных адресов и телефонов. Они завели на каждое объявление по ящику, куда складывают запросы по ним.

— Что–нибудь узнали насчет распродажи модифицированных фургонов?

— Невозможно узнать, существует ли она реально. Может, и так, благо в такие крупные города ежегодно приезжают сотни бизнесменов и столько же уезжают, устраивая распродажи, чтобы освободиться от собственности.

Портерфилд обвел глазами присутствующих. В последнее время они собирались таким составом все чаще, за исключением одного раза, когда еще присутствовал Джон Нокс Моррисон. Хорошо бы выставить и Кирнса, который только задерживает ход заседаний, а в это время дома Элис ожидает звонка…

Заместитель директора Пайнс нахмурил брови, состроив чрезвычайно серьезную физиономию:

— Как я уже отмечал в начале заседания, все чересчур систематично…

— Это сказал Голдшмидт и употребил не «систематично», а «замысловато».

— Не важно, кто именно, важно, что это правда. Эти люди очень тщательно сформулировали рекламные объявления. Создается впечатление, что таким образом они угрожают ЦРУ. Если моя догадка верна, то поле их деятельности сужается.

Голдшмидт помотал головой, в изумлении раскрыв глаза. Пайнс сделал вальяжный жест рукой:

— Давайте подумаем вместе. Все выполнено чрезвычайно дисциплинированно и осмотрительно и в то же время с применением оружия, без чего вполне можно было обойтись. А теперь — сообщения о выкупе и поддельные объявления. Как только я их увидел, внутреннее чутье подсказало мне: русские.

— Оно тебя обмануло, — проворчал Портерфилд.

— Посудите сами — все указывает на русскую психологию. Три объявления вместо одного, и ничего по существу, плюс еще этот специфический юмор…

— Это не русские, — отрезал Портерфилд.

— Почему? — Важное выражение на лице Пайнса не предполагало никакой вопросительности, поэтому он выглядел очень странно.

Вместо Портерфилда ответил Голдшмидт:

— Русские обязательно опубликовали бы бумаги Донахью, или послали бы магнитофонную запись на Ассамблею ООН, или скопировали бы вручную для каждого иностранного посла в Москве, но они не стали бы ими торговать. Со стороны русских можно опасаться только того, что они предложат за эти бумаги более высокую цену.

— Вы шутите? Более высокую цену?