Ученик мясника
Шрифт:
Но это верно лишь отчасти. Не стоит скрываться слишком долго, а то они запсихуют. Он просидит здесь ровно столько, сколько нужно шпикам его найти и сделать вид, будто они и не теряли его из виду. Бар стал заполняться публикой. Сейчас появятся официантки, включат полный свет.
Он стал наблюдать за приходящими. Это были обычного вида парочки, чаще — среднего возраста. Мужчины в спортивных пиджаках, наслаждающиеся тем, что в будний день могут себе позволить быть не при галстуках; их дамы в изящных брючных костюмах, красноречиво заявляющих об очень больших деньгах. Женщины обычно были моложе. Только в одной паре соотношение было иным, и спутник явно старался придать себе солидный вид, что ему плохо удавалось. Встречались и одиночки. Все старались занять места в
Его внимание привлекла одна троица. Двое в деловых костюмах, какие носят банковские служащие средней руки или страховые агенты. Третий был одет, как ковбой с журнальной обложки — сапожки, джинсы, голубая рубашка с карманами. Они вошли одновременно, но сидели порознь, в разных углах. Он не мог решить для себя — то ли это инспекторы по азартным играм из комиссии штата, то ли вышибалы, наблюдающие за тем, чтобы шлюхи не забредали сюда в поисках клиентов и не отвлекали игроков.
Вдруг на глаза ему попался старик, направляющийся к лифтам. Перед ним, расчищая пространство на несколько метров, двигался один человек, сзади, оглядываясь, — другой; следом служащий отеля толкал тележку с багажом. Пожалуй, не имеет значения, кто платит тем мужчинам в баре. Один факт, что Карло Балаконтано появился здесь, — весомая причина для того, чтобы постараться побыстрее оказаться в каком-нибудь другом месте. Этот старик — настоящий туз. При нем всегда солидная охрана и почетный эскорт из местных «донов», влиятельных торговцев, искателей фортуны, партнеров по бизнесу. Все они рвутся получить аудиенцию у Карла Балы. Среди них наверняка есть и замаскировавшиеся копы, чья задача — вызнать, что за дело привело Карла в город казино. А также и для того, чтобы оказаться неподалеку в тот момент, когда какой-нибудь враг Балы решит убрать его. Вмешиваться они не будут, но постараются сделать так, чтобы все произошло шито-крыто и общественный порядок в городе не был потревожен. Нет, не стоит здесь больше находиться.
Трое парней покончили с выпивкой и ушли, поднялся и он, неторопливо допив свой бокал. Миновав бренчащие, жужжащие и мигающие автоматы, он вышел через боковую дверь к стоянке машин.
Элизабет еще не совсем проснулась, а по вашингтонскому времени было уже десять утра. За последнюю неделю она сменила три разных часовых пояса, но дело было не в этом.
Она просматривала отчеты трехдневной давности, когда подошел Брэйер и сказал:
— Оставь это. Пэджетту нужна твоя помощь.
Опять ей, как рабочей лошадке, пашущей за всю контору, черт бы ее побрал, приходится обрабатывать для Пэджетта донесения оперативников, а компьютер выдает все новую информацию, так что бумаги уже не умещаются на столе. По милости непредвиденных обстоятельств Элизабет всегда могли отвлечь от ее собственных дел и произвести в канцелярские работники при Пэджетте, Ричардсоне или ком-то еще. Они-то все, как старшие аналитики, на одном уровне. А вот когда у Элизабет случались завалы, что-то она не припомнит, чтобы Брэйер давал команду помочь ей. И ведь не замечают этого, и не заметят, даже если проживут дольше, чем простоит монумент Независимости в Вашингтоне. Так уже сложилось. Каждый раз, когда какой-нибудь из «друзей» Пэджетта, решив, что у него геморрой, собирался навестить своего доктора в Дес-Мойнем, Элизабет должна была все бросать и сверять рапорты оперативников и все такое прочее. А когда аврал заканчивался, вспоминал ли кто о работе Элизабет? Нет, они норовили толкаться в комнате отдыха или вообще брали отгулы.
Вот и в этот раз четверо старых «друзей» Пэджетта одновременно снялись со своих мест и отправились на Юго-Запад. А двое из них сейчас завернули в Лас-Вегас. Это были пожилые богатые люди. Что им еще делать зимой, как не поехать в теплые края? И разумеется, они должны остановиться в Лас-Вегасе.
Но не Элизабет, потому что ей придется вернуться к своему столу и работать по двенадцать часов в сутки, чтобы наверстать упущенное. И ведь ничего не скажешь, потому что все уже привыкли к такому положению дел. Если она и устроит скандал, они только будут перемигиваться у нее за спиной и говорить, что это, наверное, месячные… И никакой радости от этих тирад все равно не получишь, если они уверились, что она — просто девчонка, которой суждено всю жизнь работать на подхвате.
Элизабет вдруг сообразила, что уже долго сидит, ничего не делая и жалея себя. Все это глупости. Ясно одно: кроме своей работы, придется выполнять и много другой. Поэтому она заставила себя вчитаться в бумагу, лежащую перед ней.
«…Никаких признаков, указывающих на существующие разногласия или недовольство, нет. Балаконтано разместился в апартаментах люкс в отеле „Пограничье“. Обычная их стоимость — шестьсот долларов в сутки; в таких останавливаются эстрадные звезды. Несмотря на предпринятые им меры безопасности по классу „Б“, ничто не указывает на его излишнюю тревогу. Информации относительно длительности пребывания Балаконтано в отеле не имеется. Самолет „Лиарджет“, на котором он прибыл, арендован у компании „Эйрлифт транспорт корпорейшн“, Наотли, Нью-Джерси, регистрационный номер 589632. По прибытии был сразу же заправлен. В Федеральном авиационном управлении нет сведений о планирующихся вылетах. Со времени своего приезда во вторник, в одиннадцать сорок пять, Балаконтано не встречался ни с кем вне своих апартаментов».
Да, серьезная работа, подумала Элизабет. Прилететь, проверить номер самолета, название гостиницы и описать это в тысяче слов. Шустрые ребята, ничего не скажешь. Всегда делают свое дело до того, как что-нибудь может произойти, и тут же сматывают удочки. Если что-то случится, каждое их слово будет иметь значение, ну а пока это просто болтовня, чтобы убить время и создать ощущение бурной деятельности.
Мимо мчался Пэджетт с какими-то бумажками. Лицо выражало явную тревогу. Не иначе как один из его подопечных мафиози заказал мартини в номер, и тамошний агент позвал на помощь. Пэджетт, такой серьезный и важный, резко постучал в дверь кабинета Брэйера и исчез внутри. Элизабет продолжила чтение.
«…Тосканцио находится в „Гранд-отеле“ как минимум сутки…»
Вот в чем дело. Кто-то упустил одного из мафиози, и теперь вся организация должна это компенсировать, ведя наблюдение с удвоенным вниманием, как будто можно вернуть потерянный день.
— Элизабет! — раздался голос Брэйера из приоткрытой двери. — Зайди к нам.
Ну разумеется, мистер Брэйер, проворчала она про себя, складывая свои бумаги в стопку и поднимаясь. Должно быть, мафиози теперь на какой-нибудь уединенной ферме. Агенты проявляли рвение, и как раз пришло время для поездки в сельскую местность. Оперативники, кажется, живут с образом уединенного фермерского домика в своем подсознании. Для них это — все равно что святой Грааль, и всем известно, сколь бурную энергию они проявляют, как только дело доходит до фермы…
— Что случилось? — спросила она, входя.
— Кажется, все силы ада вырвались наружу, — с непонятным пафосом воскликнул Пэджетт.
Значит, это не ферма. Может, агенты уже накрыли Человека с ружьем, которого всегда в итоговых рапортах переименовывали в Человека с длинным тонким свертком, или клюшкой для гольфа, или щеткой, или тростью, или бильярдным кием.
— А именно?
— Три убийства в Лас-Вегасе за последние два часа. По крайней мере два из них — дело рук непрофессионалов. А третий, бизнесмен, похоже, просто попался под горячую руку, когда приканчивали первую жертву. Ну надо еще уточнить, конечно.