Ученик призрака
Шрифт:
– Смотрите, смотрите, коты!
– Март. У них самые драки.
– Так что сказала Сухоребрая? – вернула класс к действительности Маргарита.
Ребята смотрели на Толика с уважением, как на партизана, попавшего в плен к немцам, но не выдавшего большую военную тайну.
– Ничего не сказала, – пожал плечами Карасев. – Наорала на меня. Зачем, говорит, я на крыльце стою.
– А зачем ты там стоял?
Верка Зима приглушенно ахнула.
– Я говорю, девятка там перевернулась, – еще не подозревая, в какую беду сам себя втягивает, начал Толик. – Я поправить хотел. А то как-то некрасиво получается. Был номер школы 966, а стал 666.
– Число дьявола, – авторитетно заявил Митька Пращицкий.
Кто-то из девчонок вновь всхлипнул.
– Карасев идет со мной, все остальные сидят в классе, ждут учителя!
Маргарита бесшумно вышла за дверь. Толик на ватных ногах двинулся следом.
Его провожали сочувственные взгляды.
На красном ковре в кабинете директора стоять было неудобно. Красный цвет жег подошвы и слепил глаза. Поэтому на все вопросы Царевны Несмеяны Толик только мычал и кивал.
– Обо всех подозрительных событиях сообщать немедленно! – приказала Маргарита напоследок и отпустила вконец обалдевшего Толика на свободу.
Вот так всегда! Живешь, живешь, никому не нужен, кроме родителей, никто тебя не замечает. И вдруг становишься чуть ли не главной фигурой в классе. Еще бы! Ходить и докладывать директрисе обо всех событиях. Еще стукачом обзовут или шпионом. Все, можно считать, что нормальная школьная жизнь закончилась.
Толик с тоской посмотрел на стену, где были вывешены портреты учителей. Педагоги смотрели на него с суровой укоризной.
– Жив?
У раздевалки стоял Костян и делал вид, что застегивает куртку. Хотя наверняка ждал его, Толика, чтобы обо всем узнать.
– Чего с Сухореброй? Совсем высохла? – неудачно пошутил Рязанчик.
– Вчера до дома не дошла, – пробормотал Карасев, увлеченный своими мыслями.
– Что, даже ботинок не осталось? – съязвил Костян, нервно теребя «молнию» куртки.
– Дурак ты, Рязанчик! Толстый, а дурак!
Толик схватил свою куртку и пошел на улицу, от души хлопнув дверью. На крыльце обернулся.
Девятка в номере школы все еще висела вверх ногами. Карасев попробовал ее перевернуть. Но цифра намертво прилипла в этом своем новом положении и не двигалась с места.
За спиной всхлипнули.
Толик вздрогнул.
Но это оказалась всего-навсего Анька Дедкова.
– Кончай реветь! – неуклюже попробовал успокоить ее Толик. – Все найдутся.
– Его уже два дня нет, – продолжала всхлипывать Мелкая, и у Толика в голове что-то замкнуло. Если Анька говорит про Ленку со Светкой, то почему называет их «он»?
– Ты о ком? – Для прочищения мозгов Карасев помотал головой.
– О котенке, – Дедкова собралась зареветь в полный голос.
– Тьфу ты, черт! – На душе сразу стало легко. – Найду я тебе эту мелочь!
Возиться с Мелкой не хотелось. Анька потому и получила такое прозвище, что была в классе самой младшей, самой капризной и вечно везде отстающей. За семь лет ребята привыкли Дедкову опекать, помогать и подгонять. Хотя делали это с явной неохотой.
– Какой он хоть был?
Они шагали к дому Мелкой.
– Маленький, пушистый, – развела руками Анька, выронила портфель и тут же испуганно подхватила его.
– Дальше, – Толик вырвал у нее из рук портфель, вздохнув, смахнул мартовскую грязь и сунул под мышку. – Цвета хоть какого?
– Белый-пребелый, – радостно взвизгнула Мелкая.
– Замечательно! – Карасев остановился посередине Анькиного двора. – Два дня прошло? – Мелкая кивнула. – Везде искала?
– Объявления в подъездах расклеила…
– Читать он еще не научился, вот и не вернулся, – пошутил Толик, но Анька в ответ снова чуть не разревелась. И Толик осекся.
Беда в том, что у Толика недавно появилась младшая сестра, которую он любил и жалел. Постепенно эта жалость перешла на всех девчонок, которых он знал. Поэтому к Мелкой он относился снисходительно и даже чуть-чуть покровительственно.
– На чердаке смотрела? – спросил он, входя в подъезд.
– Там закрыто, – пискнула ему в спину Мелкая.
Толик пожал плечами, вызывая лифт. Кого и когда останавливали запертые чердаки? Осложняло поиски одно – белый котенок, погуляв по мартовскому снегу, мог превратиться в серого. Такого найдешь, только если наступишь.
Дверь на чердак действительно была закрыта. Под ней оказалась большая щель – не иначе как лаз для котов.
Толик тронул висячий замок, и дужка сама собой отскочила. Видимо, кто-то любил сюда наведываться. Замок сломал, а новый поставить не удосужился.
– Закрыто, – фыркнул Карасев, толкая дверь.
Полазив по пыльному сумраку и пару раз чихнув, ребята выбрались на крышу.
Котов видно не было.
Толик глянул вниз, на пустой грязный двор. И услышал знакомый кошачий вопль.
– А как он сбежал? – запоздало спросил Карасев, взглядом пытаясь отыскать дерущихся животных.
– С балкона спрыгнул, – всхлипнула Анька. На крыше она трусила.
– А под балконом смотрела? – Коты все не появлялись, но орать не прекращали.
Анька таращила глаза, не понимая, что от нее хотят узнать.
– Ладно! – Толик перестал изучать двор с высоты птичьего полета. – Пошли на улице посмотрим. Как его зовут?
– Мурзик!
На темном чердаке Анька за что-то зацепилась и с грохотом полетела на пол. Ее падение эхом прокатилось по безлюдному помещению. В противоположном углу тоже что-то повалилось, и от взметнувшейся пыли Толик чихнул.
Он всего на секунду закрыл глаза, а когда открыл их, какая-то тень стремительно исчезла за поворотом, захлопнув за собой дверь.