Ученик Рун. Том 2

Якубович Александр

— От чего?

— Очень уж они высокомерны. Многие же считают магов обслугой, ну, кто из вельмож, ты знал?

Я отрицательно покачал головой. Впервые вообще о таком слышал. В Нипсе маги пользовались почетом и уважением, как и во всей Лаолисе. Да и моряки из других стран хоть временами и недолюбливали магиков, но только из-за того, что заработки у колдунов всегда были выше, да и физически им трудиться не надо. Но вот подобное неуважение — это для меня что-то новенькое.

— Ну вот, теперь знаешь, — продолжил Ирман, держась за вожжи, — и советую тебе вообще особо с ними не общаться. Конечно, есть среди аристократов и люди приличные, люди чести, но это сам понимаешь, раз на раз… А если какой мелкий

барончик или просто безземельный дворянин — то там проблем не оберешься! Ведут себя, как те императоры, когда за душой ни медяка. А окажешь им какую услугу по доброте душевной — так еще должен останешься!

— Да ладно?!

— А ты думал? Многие вообще считают, что Устав это так, только для магов писан, а потом, когда Круг разбирательства начинает, а если еще и истигатора привлекают — сопли на кулак наматывают, сколько раз такое видел…

— А как кроме рожи кислой их отличить? Ну, там в одежде как-то или еще иначе… Вот у магов жетоны, кушаки или плащи…

— О, это довольно просто! Почти у всех есть фамильный герб, даже у самых нищих, — Ирман демонстративно сплюнул, — ведь у любого дворянина должен быть герб! Обычно нашивают его на груди, вот тут, в форме щита, а внутри какая-нибудь дурость. Ну, там не знаю, волчья пасть или скрещенные клинки. Сам поймешь, когда увидишь!

Слуга ткнул пальцем куда-то над сердцем, показывая примерное расположение герба.

После этой беседы я два дня высматривал на дороге людей с гербом на груди. Сначала мне не везло, но потом я заметил парочку нарисованных щитов — на бортах тех самых крытых телег, что проносились мимо и которые Ирман называл каретами.

Один — синий щит увитый зеленым плющом, а второй — во весь борт, большой, золотой, с четырьмя скрещенными мечами. Когда я задал вопрос, кому они принадлежат, слуга только выругался:

— А мне почем знать?! Ты представляешь, сколько по континенту этих дворянчиков бегает? Это же не на мага учиться или купцом стать. Саблей кого полоснул в бою, да на глазах у начальства — вот и жаловали тебе персональное дворянство, которое, значит, по наследству не переходит! Ну а на каретах… Золотой — цвет правящего рода, может, кто-то из дворца. А про синий щит я не знаю, захочешь, в самом Шамограде выведаешь…

По лицу слуги было видно, что эти беседы об аристократах его уже немало утомили, а я же понял, почему Ирман столько лет таскается вместе с учителем по свету, хоть и происходит из потомственной семьи профессиональных слуг. С таким норовом и отношением к дворянству его бы моментально запороли насмерть на первой же конюшне. В назидание всем прочим. Будучи же слугой трибунального истигатора Ирман получал возможность говорить, что думает, защищаемый статусом своего господина.

Когда застройка вдоль дороги стала совсем плотной, а поток людей, повозок, всадников и целых караванов — практически нескончаемым, я понял, что наш путь вот-вот закончится. Мы приближались к дагерийской столице.

Почувствовал это и мой наставник. Осиор, всю дорогу достаточно сдержанный и молчаливый, стал много шутить, говорить и активничать, совсем как раньше, в Нипсе. Так, учитель постоянно рассказывал мне что-то новое о пригородах Шамограда, объяснял, как была построена эта дорога, даже немного углубился в историю самой Дагерии и ее столицы.

— Шамоград — древний торговый центр, который построили на берегу реки, а сам город служил воротами во внутреннее море Западной Пресии. Поэтому он и стал в итоге сердцем целой империи, — рассказывал мой наставник. — Город уничтожали минимум пять раз, но после — отстраивали заново. Последний раз воссозданием Шамограда занимался император Форлорн Великий — основатель текущего имперского рода. Он заказал огромное количество мастеров, камня и прочих материалов по всей Пресии, и все они доставлялись морем. Череда судов была столь велика, что разгружали большинство кораблей прямо на побережье, а потом уже везли все землей. Собственно, на западе Шамограда, за пределами крепостной стены, остался целый район, что вырос из временного жилья рабочих, что стояло вдоль проложенной многочисленными грузовыми караванами дороги. Его так и называют — Путь Форлорна или Дорога Форлорна. Собственно, эта дорога стала началом северной части Имперского Тракта. В те времена большой наземный путь был проложен только на юг, до границы с Гоунсом.

Я внимательно слушал рассказы поясного мага, а сам же крутил головой, что та сова — только что шею себе не сворачивал. Вокруг была уйма людей в самых разнообразных одеждах, от простых мастеровых в засаленных и грязных фартуках и до столичных пижонов в узких камзолах и широкополых шляпах со свисающими почти до плеча пушистыми перьями. У многих из хорошо одетых столичных жителей и гостей Шамограда на поясе было оружие, но чаще всего на глаза попадались узкие, с локоть даги, или же еще более узкие, но от этого не менее угрожающие рапиры с вычурными гардами-сеточками.

Городская стража тоже привлекла мое внимание. В отличие от нипских увальней, это были высокие подтянутые мужчины в клиновидных нагрудниках и таких же остроконечных шлемах. Вооружены стражи порядка были или длинными и грозными алебардами, или наоборот — короткими и опасными в тесной драке мечами с локоть длиной. Видал я и простые деревянные дубинки на поясе, видимо, усмирять голь или пьяных, которые все же не заслужили удара каленой сталью.

Чем ближе была высокая каменная стена Шамограда, тем теснее становилось на улочках. По тракту дорога была широкой, тут вопросов нет, но если глянуть в сторону, то можно было увидеть, как росли многочисленные дома и лавки, построенные из всего подряд, стоящие стена к стене. Причем множились они не только на земле, но и устремлялись ввысь, а каждый последующий этаж был шире предыдущего. В итоге, когда мы подошли к самой городской стене, вокруг нас был целый муравейник из четырех, а то и шестиэтажных строений, подпертых сваями и смыкающимися на уровне крыш в уродливую арку, закрывающую прохожим небо и солнечный свет. В тех же редких местах, где все же были просветы, между домами были натянуты многочисленные веревки, на которых сушили или проветривали белье и одежду. Правда, учитывая реки помоев, что стекали с улочек в выдолбленные вдоль стен канавы, об ароматах подобных одеяний можно было только догадываться. Да и вообще, весь пригород Шамограда был по запаху больше похож на одну большую помойку. Дома, в Нипсе, было значительно чище.

— Да, Две Короны район колоритный, ни добавить, ни убавить, — протянул себе под нос Осиор, когда наша телега встала в общую очередь на въезд через городские ворота. — Злачное местечко.

— Как каменные доки? — спросил я.

— Ась?

— Ну, как район доков в Нипсе, что воры держали, — пояснил я.

— А, ну да. Только тут все намного серьезнее. Это сейчас день и поток людей с тракта распугивает всякую шваль, а вот после захода солнца сюда лучше не соваться — только если на переправу через Кобату, а там на западные ворота у Замковой горы, — ответил Осиор.

Очередь на въезд в город двигалась максимально медленно и к моменту, когда наша телега наконец-то подошла к пропускному пункту, который взымал плату за проход, Ирман уже был больше похож на злобного демона, призванного сюда руной Эпель, чем на человека. Мы с Витати тоже очень устали от окружающего гама и вони и только мой наставник не терял присутствия духа.

— Привет служивым! — воскликнул поясной маг, протягивая стражнику плату в шесть серебрушек, по половине монеты за человека и по две за каждую из лошадей.