Ученик запретного племени
Шрифт:
– Не волнуйтесь, это скоро пройдет, – продолжал всё тот же голос.
Гнусу почудились насмешливые интонации, но он был слишком слаб, чтобы достойно ответить. К нему подошел уже знакомый амбал и без особых церемоний влил ему в рот что-то обжигающее, но приятное. По телу разлилась теплая волна и голове сразу стало полегче.
– Это шотландское виски двенадцатилетней выдержки. Вам нравится? Вижу вы уже в состоянии если не отвечать, то, по меньшей мере, слушать. Итак, чтобы сразу расставить все точки над "и", я поделюсь с вами определенной информацией.
Этот, подчеркнуто вежливый господин в безукоризненном костюме с безукоризненными манерами и речью, уже порядком достал Гнуса, но он решил, молча слушать и копить силы.
– Простите, сударь, нельзя ли еще глоточек, – невольно вырвалось из его нахальной глотки. – Думаю, это значительно улучшит мое восприятие всего происходящего.
– Извольте, господин Гнус, или лучше сказать – Маэстро.
Гнус так и застыл с поднятым стаканом в руке. Потом отпил маленькими глотками половину и поднял глаза:
– Я внимательно вас слушаю. Продолжайте.
А в голове тем временем уже бешено завертелись мысли. Итак, Маэстро… Значит им известно о нём практически всё. Ну и что? Ничего криминального, с точки зрения официальных властей, он не делал… Официальных властей… Да эти самые власти даже не подозревают о его существовании. А вот Лавка – подозревает. Значит эти люди из Лавки? Неужели они всё еще не могут простить ему бегство двенадцатилетней давности… Двенадцатилетней… Парадокс, в аккурат тогда и разлили этот напиток, которым его теперь потчуют… Ведь он всё объяснил тогда в письме. Ну, устал человек, на грани срыва, можно сказать, находился. И врачи это подтверждали. Денег он у них не брал, карточку кредита оставил уничтоженную, вместе с письмом и рапортом… Просто тихо ушел… Хотя понимал, из Лавки не уходят…
– Вы меня слушаете? – донеся до него бархатный голос.
– Извините, отвлекся… последствия, знаете ли. Так о чём мы говорим?
– Мы говорим о причинах, по которым собственно и состоялась наша встреча. Так вот, мы – не из Лавки. Но информацию о вас мы получили оттуда.
– Неужели это возможно, – с деланным сомнением спросил Гнус.
– Как видите. Нет никого выше, единственно – бога. А Лавка – да, контора очень солидная и много нам помогает в разрешении, хм, определенных проблем околонаучного характера.
– Значит вы от жрецов, – утвердительно произнес Гнус. – Поскольку бесам Лавка не подчиняется. А у жрецов, я слышал, везде свои руки.
– Совершенно верно, сударь, мы – представители логарских жрецов. – Красавчик в дорогом костюме, старательно выделил название ордена.
– И попрошу, впредь, говорить о данной организации с должным уважением. Мы понимаем друг друга? – Он пронзительно уставился на Гнуса стальными глазами.
– Без вопросов, разумеется, да собственно я – со всем моим уважением и, если хотите, пониманием…
– Довольно! – Резко оборвал его Красавчик.
«И где они берут таких, стандартных», – подумал Гнус. – «Наверное, у них там целая ферма есть по разведению»…
– Итак, вы не отрицаете того, что Гнус и Маэстро, или если хотите – Альберт Брукс – одно лицо?
– Да.., то есть, я хотел сказать – нет, не отрицаю.
– Ну, что ж, тем лучше, – продолжал Костюм, явно любуясь собой со стороны. – Да и на самом деле, глупо было бы отрицать, а вы человек исключительно умный, как мы слышали, не так ли?
– Да что вы, сударь, когда это было? Много лет прошло с тех пор, я уж и знания подрастерял и отстал от новинок. Алкоголизм, опять-таки, донимает. А вы об уме, – настороженно запричитал Гнус.
– Неужели так сильно отстали, – удивился Костюм под номером два, который до сих пор молча сидел в углу и слушал. – А вот мне кажется, что память действительно вам изменяет, – и он бросил перед Гнусом журналы, а среди них – "Бимолекулярные полиморфные системы" за текущий месяц, который они, засранцы, конечно достали из его сейфа. А он про этот журнал совсем забыл.
– Странную литературу, доложу я вам вы в своем странном шкафчике храните, для алкоголика и бродяги, конечно, – с издевкой произнес Костюм номер два.
– Что вам от меня надо? – угрюмо спросил Гнус.
– Ну, сотрудничество конечно, что ж еще? Консультации по ряду интересующих нас проблем, экспертиза, если хотите…
– Да ничего я не хочу! – внезапно сорвался Гнус – Я б вас всех, гадов…
– Фу, как неинтеллигентно, – поморщился Красавчик. – А мы к вам со всей, можно сказать, душой… Да у тебя выбора никакого нет, мразь! – неожиданно заорал он, пиная Гнуса пяткой под рёбра. – Мразь, дерьмо!! – продолжал расходившийся спекулатор.
– Ну ладно, хватит, – строго приказал ему Костюм-два. Он как видно и был старшим, среди этой приятной компании.
– А, что до вас, Маэстро, то хочу вам сообщить, что мы прекрасно осведомлены о месте нахождения госпожи Сары Брукс – в девичестве – Янг, и ее дочери – ей сейчас уже четырнадцать, если я не ошибаюсь. Прекрасный возраст…
В голове у Гнуса образовалась ватная пустота. Ну вот и всё, дальше шутить нет никакого смысла. Дальше шутить он просто не может. Храмовники – люди исключительно опытные, мог бы понять – раз они это затеяли, значит, уверены в успехе. Дальше, он будет, как овечка, выполнять всё, что ему прикажут. Прикажут, дерьмо жрать – будет жрать… Они знают о Саре и Люси… Вот и всё – отпрыгался, мужик, на воле.
– Я готов… сотрудничать. – Гнус сам не узнал свой сиплый голос и опустил голову.
– Вот и ладненько, вот и хорошо… Нам, на текущий момент, от вас нужно следующее…
Гнус шел на непослушных, до омерзения ватных ногах совершенно не разбирая дороги. Просто шел. А мысль всё металась по замкнутому периметру с тремя сторонами: на одной – Сара и Люси, на другой – предательство и требование стать шпионом, на третьей – его глупая и никчемная жизнь.
Глупой и никчемной она стала казаться всего несколько минут назад, а до этого, жизнь ему нравилась. Хорошо было, просыпаясь утром, сознавать себя хозяином собственных поступков, ни от кого не зависеть, наслаждаться свободой. Это очень важно для человека – чувствовать себя свободным. И Гнус чувствовал… Совсем еще недавно, но теперь, кажется, что это было так давно. Значит, он ошибался. Значит, всегда был зависим от привязанности к жене и дочери, которых оставил, чтобы не причинять им боль. В надежде на то, что без него их жизнь будет лучше. Иногда, это самая большая жертва – отказаться от любви… Как давно это было. Незаметно для себя, Гнус вышел к морю.