Ученик
Шрифт:
Но не сейчас.
Сейчас пришла тишина и покой. И пустота. И только они имели значение.
Он смотрел и удивлялся тому, как давно это было и насколько все изменилось за такой короткий и такой длинный срок.
Он печально и тихо, будто отпуская наконец те давнишние воспоминания и эмоции, спросил:
— И что, ты не дашь мне пройти? Уверен?
Усмешка все еще кривила губы Игорька, и очевидно горделивая уверенность в том, что да, он не позволит ему выйти из класса, заставляла его задирать подбородок.
— Тебя никто не отпускал, ты понял? Вернись на место или придется тебе помочь, — произнес Игорь с четко выраженной угрозой и замахнулся.
Ему захотелось закрыть глаза и он сделал это на мгновение. Силуэт Игоря подобно моментальной фотокарточке запечатлелся перед глазами, застыв четким, вырезанным и наклеенным на черную бумагу силуэтом с занесенной для удара рукой. Эта рука приближалась и приближалась к его лицу, но как же медленно она это делала!
Он физически ощутил, как пространство вновь сгустилось вокруг него и черноту перед закрытыми глазами пронзили всплески сиреневого света. За какие-то доли секунды он представил, как слаженно и естественно работают его руки, одна за другой, вперед-назад, удар, импульс, возврат, почувствовал, как энергия раскрывается благодарным цветком внутри его противника.
Он ударил. Ударил уже после того, как кулак Игоря метнулся к его лицу, казалось неудержимо, пучком спрессованной злости, которую невозможно было остановить.
Его удар достиг цели намного раньше. Серия ударов слилась в один. Наверное он просто разучился бить один раз и ждать в немом оцепенении того, что неизбежно наступит потом. Сейчас это «потом» определял он.
Вдох, выдох, и это уже было неважно. Он не следил за своим дыханием, это было не нужно, он дышал правильно и ровно, не фиксируясь и не думая об этом. Руки били в одну точку и он не следил за их движениями так же, как давно перестал вести счет своим ударам по стене. Он бы мог воспроизвести это и с закрытыми глазами, настоящее и прошлое свободно обтекали его, не задевая, и течение времени вновь нарушило свой ход.
Серия началась одновременно с его выдохом, вобрав в себя всю силу легких и корпуса, доворот бедер помог вложить в удары всю силу всего тела. Вдох-выдох. Секунда или полторы. Или он научился делать это за доли секунды?
Он открыл глаза. Это длилось какое-то мгновение, но картинка, нарисованная в его сознании, была яркой и отчетливой, настолько живой, что открыв глаза, он удивился, что Игорь, как и за мгновение до этого стоит перед ним и только-только начинает замах.
Чтобы избавиться от наваждения, он встряхнул головой. Он уже увидел то, что вот-вот произойдет и был готов к этому, еще совсем недавно он бы сам хотел этого, это стало естественным и несложным для него. Но сейчас почему-то не хотел.
Не поднимая рук, не пытаясь разорвать дистанцию или начать хоть какое-то подобие защитного движения, он тихо спросил: — А ты один-то справишься, Игорек?
Что-то в его голосе приостановило на мгновение уже занесенную для удара руку. Удивленный и немного сбитый с толку Игорь, не ожидавшей вопроса, и уж тем более заданного с непривычной интонацией, задержал свое движение, всматриваясь в такого знакомого, стоящего перед ним очкарика, в этот раз даже не снявшего с себя очки и от этого еще более смешного и жалкого.
Игорь заглянул в его глаза и вдруг что-то увидел там. Наверное то, чего никак не ожидал разглядеть там и ощутить своей нервной системой так, что какой-то импульс дрожью прошел по всему его телу. Стоящий перед ним очкарик, сам увидевший в зеркале этим утром что-то новое и необычное в самом себе, почему-то не был в это мгновение ни смешным, ни жалким. Он был непонятным и странным, другим, но Игорек почувствовал, что ему не хочется знать разгадку и разбираться в происходящем. Через секунду это чувство трансформировалось в острое сожаление о том, что он так необдуманно вскочил из-за парты и бросился к двери.
Игорь метнулся взглядом к своему дружку, продолжающему сидеть за партой и старательно отводящему взгляд в сторону и осознал очевидность странного факта, что его дружок не собирается ему помогать, что он упустил что-то значимое. Игорь оцепенел. Что-то странное происходило, а его почему-то забыли поставить в известность.
— Наверное не справишься, — после повисшей паузы он сам утвердительно ответил на свой же поставленный вопрос и оглянулся.
Таня стояла за учительским столом, напряженная как струна, но не произносила ни слова, ее совсем недавно раскрасневшиеся щеки побледнели.
Олег, оставшись один за партой, старательно смотрел в окно, и в этот момент он с отчетливостью осознал, что Олежек успел очухаться тогда, в раздевалке спортзала, пока весь класс весело смеялся над ним, вышедшим за дверь и утирающим кровь с лица. Что никому не рассказал о происшедшем, решил, что все это было случайностью и даже успел убедить в этом самого себя.
Он повернулся обратно к Игорю и взял под локоть его руку, которая так и не успела ударить:
— Пойдем-ка, я тебя провожу обратно на место, — и повел его к парте. Игорь, слабо ориентирующийся в происходящем, послушно шел за ним, нерешительно передвигая ноги и не сопротивляясь.
Подведя его к парте, он вежливо спросил: — У тебя же есть запас канцелярских кнопок, достань пожалуйста.
Как сомнабула, Игорь протянул ему горсть кнопок, не меньше чем половину коробка. — Олежек, встань пожалуйста со стула, — он продолжал говорить тихо и вежливо, еле-еле, но класс молчал и его слова наверное были слышны в самом дальнем углу класса.
Олег встал, старательно отводя глаза в сторону, и он высыпал все кнопки на оба их стула. Несколько штук скатилось на пол, но это было и неважно.
— А теперь садитесь, ребята, — еще тише сказал он и они, к его удивлению, послушно сели на стулья, поморщившись от боли, о чем сказали столь похожие гримасы на лицах, видимо каждому из них какая-то его особая кнопка попала на чувствительное место.
— Вот и отлично, вижу, что вы сможете с удобством и комфортом досидеть до конца собрания. Голосуйте только с умом, ребята.
Ему показалось, что он произнес это тихо, почти неслышно, но собственные слова вдруг показались ему оглушительными. Или это был эффект от временной потери слуха? В классе стояла полнейшая тишина.