Ученик
Шрифт:
— Так, — ответил он. Он не отводил глаз от Корейца и слушал, что тот говорит ему и почему-то свое поведение — которым он так гордился: дать сдачи и ощутить, что никто не может тебя безнаказанно бить — начинало казаться ему глупым. Он понимал, что что-то делал неправильно раньше, и жадно слушал каждое слово. Он знал, что не забудет ничего из сказанного — и сможет прокрутить в памяти снова и снова еще не один раз.
— Запомни главную и основную вещь, — сказал Кореец, — возможно, кто-нибудь скажет или подумает, что это не главное и не основное, боксер какой-нибудь, — в его голосе проскользнули нотки пренебрежительности, а возможно их там и не было — и ему просто показалось, — но меня так учили и именно поэтому заруби это себе на носу.
Он затаил дыхание и старался не пропустить не слова, он перестал слышать чирикание воробьев и бибикание машин на улице неподалеку и в какой-то момент даже пожалел, что не может все записать на бумагу — «вот ботаник» — подумал он про себя с досадой и весь обратился в слух, чтобы не пропустить эту самую «главную и основную» вещь.
Глава 5
— Так вот, — продолжил Кореец, после того, как ты ударил в первый раз — ты не должен стоять и гордиться результатом. После этого тебе необходимо закончить серию, которая начинается в момент твоего первого удара и заканчивается в тот момент, когда ты, выдохнув в момент первого удара, еще раз вдохнешь и выдохнешь. За это время ты должен успеть ударить не менее 3 раз.
Времени на изучение результатов нет, завершая эту серию ты должен быть уверен в двух вещах: во-первых, в том, что в ближайшую минуту этот противник не сможет причинить тебе вред. Вторая — еще более важная вещь — видеть всех остальных противников, сколько бы их ни было. И быть готовым ко всему, что они могут сделать или уже делают. Усек?
— В теории да, — нерешительно ответил он. А что если они набросятся кучей все сразу? — на всякий случай поинтересовался он, на самом деле мало что понимая из-за неспособности переработать весь объем информации, вывалившейся на него.
— Ну, хорошо, — ответил Кореец. Немного теории — из того, что любят рассказывать в перерывах между занятиями… Вот ты подумай хорошенько и ответь, как ты думаешь. Представь, человек серьезно подготовлен. Боец, тренировался и тренируется постоянно и регулярно — справится он с таким же, как он? Например, братом-близнецом?
Он задумался.
— Наверное, нет, — ответил он. — Если они полностью одинаковы — видимо, они будут биться довольно долго без какого-то результата… Но это если совсем логично думать. Я не прав?
— Ну почему. Прав. Считается, что так и есть. А вот если у одного будет нож — или палка, а у второго ничего не будет? — улыбнулся Кореец.
— Наверное, тот кто вооружен — тот и победит, — нерешительно ответил он, чувствуя какой-то подвох.
— Знаешь…, - задумчиво произнес Кореец, сделав паузу, — я тоже так думаю на самом деле. Но считается, что и в этой ситуации они будут сражаться очень долго. Потому что тот, кто бьется голыми руками, тренирован и в обороне против палок и ножей. Видишь в этом логику?
— Вообще-то да, — ответил он, подумав. — И что из этого следует? — переспросил он, слегка потеряв нить беседы.
— А следует то, что из всего этого делается вывод, что один человек может также бесконечно долго сражаться против двух таких же, как он. С палками они или там велосипедными цепями, или вообще с пустыми руками. Если он, конечно, подготовлен на самом серьезном уровне.
— И против трех? — засмеялся он от парадоксального вывода.
— И против четырех тоже, — ответил Кореец. Он не смеялся и выглядел задумчиво, как будто был где-то далеко — далеко отсюда. Казалось, Кореец думает о чем-то своем и говорит машинально, не вдумываясь в смысл собственных слов… Потом он неожиданно стряхнул задумчивость и весело продолжил:
— И даже против пяти. И шести. И против восьми.
— И против девяти тоже? — эта история стала его забавлять.
— Нет. Против девяти уже нет.
— А почему?
— Считается, что максимальное количество очень тренированных людей, которые могут на тебя напасть одновременно, не причинив вреда друг другу своими палками и прочими железками, не может превышать восьми. Якобы, не знаю уж, кто считал, восемь могут, а остальным места не хватит. Поэтому тот, кто научился драться с восьмерыми одновременно — с одной стороны, непобедим. А с другой стороны, может биться против бесконечности.
Кореец опять задумался, но на этот раз ненадолго.
— Знаешь, честно говоря, думаю, это все чепуха. Да и в твоем случае — где набрать такое количество мастеров, которые на тебя кинутся? Едва ли у них у всех проблемы с математикой, и ты не дашь им списать, — неожиданно рассмеялся Кореец и продолжил:
— Так что помнить тебе надо о том, что много их сразу не будет. Но а если и будет — ничего страшного. Вся толпа сразу не набросится. А раз не набросится — у тебя будет время оценить расстановку сил.
— И что потом — я все равно не понимаю, — спросил он. — Ну не набросятся все сразу. Но ведь они же там будут. Как поступать? Если не в теории, а в практике?
Кореец посерьезнел.
— В этом случае твоя задача понять, кто у них самый главный. Основной. Из тех, про кого спрашивают «кого знаешь». Он не обязательно самый большой, но узнать его можно всегда. Определи самого главного — самого уверенного, того, кто принимает решения.
— Ну, определю я его. И что?
— А вот когда определишь главного, запомни, он — твоя основная цель. Есть такая африканская поговорка — «руби дерево, обезьяны сами разбегутся» — усек? Вот дерево — это и есть главный. А обезьян везде хватает.
— И что? — недоверчиво спросил он. — Разбегутся?
— Там увидишь, — непонятно ответил Кореец и продолжил:
— Лучше думай о том, что ты сегодняшний уже вполне вероятно справился бы с восемью такими же, каким ты был вчера. В теории, конечно. Впрочем, мы отвлеклись.
— Запомни и уясни и затверди себе то, что важен первый удар. Его сила и его скорость. Можно научиться тысяче приемов, но в жизни они тебе не помогут, если ты не умеешь нанести простой удар рукой.
— Вот сожми кулак, — скомандовал Кореец без всякого перехода.