Ученики Берендея
Шрифт:
– Из Нулевого? Да с чего ты взял?
Поприще указал вниз. Я кинул взор и хлопнул по коститому плечу его:
– То караван ваш только что прорвался.
Он предлагал спуститься и, правды больше в чьих словах, убедиться лично.
Я напоследок славы трудовой музей ощупал; он между ванной расположен был и кухней: чулан чуланом, паутина и темным-темно; в нём ненапоказ скульптура соловья-разбойника в рост натуральный горевала. Притронулся - холодный камень. Меня ещё сомненья посетили: в мужской одежде, а грудь подобна женской: сдвоенная симметрия, упругая наощупь. Её на свет бы вынести да рассмотреть не торопясь; чего держать в запасниках шедевр, который радость может приносить, лишь день дверей открытых объяви.
Десяток стрел, в коре застрявших намертво, в какой-то мере нам помог при спуске. Прежде, чем на землю спрыгнуть, осмотрелся. Капканов не видать, и ладно.
– Откуда газ?
– Наконец-то сообразил, что при осмотре жилища поразило.
Он за оперение стрелы подолом зацепился и беспомощно повис головою вниз. Прилила к мозгу кровь, что для старческого организма врачи не назначают. Я помочь собрался, да он не принял помощь, когда я рядом оказался. Упрямый скарикашка пробовал добраться до стрелы, закусив зубами губы. Что ж, ГОРДЫЙ ПОВИСИТ ПУСТЬ; РАЗ ЧУЖУЮ ПОМОЩЬ НЕ ПРЕЕМЛЕТ, И ОТ НЕГО НЕ ЖДИ.
Я совершил посадку, над артефактами склонился. Пакеты из-под молока, конфет и чипсов, бутылки, баночки пивные, фольга и крышки, окурки и лепешки жвачки. На мгновение почудилось, будто над головой брезентовое брюхо Нулевого нависает; брезент настолько стар и трещит по штопкам, что может окатить в ближайшую минуту. В Нулевом, на этом месте, вполне возможно, городская свалка процветает; тяжёлые бульдозеры без устали трамбуют отходы деятельности царя природы.
– Так откуда газ?
– вопрос задаю вторично.
Крохотным стилетом он полоснул по мантии так проворно, что я и шага сделать не успел. Колдун упал на нижний сук, повялился, восстановил дыхание, и завершил спуск с уважением огромным к собственным мощам и членам. Я знаю, это очень больно, однако, виду не подал он.
– Надо бы заштопать.
– Время Поприще тянул, порез на платье изучая.
– Не головой ударился ты, часом? Повелитель дважды задаёт вопрос, и ничего в ответ не слышит.
Тут Поприще показал себя:
– Не глухой. Можешь спрашивать обо всём, что касается окоёма. Но газ - имущество абстрактно-неучтённое, а стало быть, моё; спроси любого, кубикам запрос пошли, - там не найдёшь намёка даже.
Старикан не прост: прибрал месторождение, узурпировал добычу… Само собой: долго ль информацию почистить, да на худой конец стереть? Взглянуть на дело можно шире: какая карта нам покажет, сокровищами какими не собираются делиться недра? То-то и оно; втайне скорбя о том, как ни примкнуть к сторонникам всепобеждающего Закона? Хотя бы до оказии, чтоб спрыгнуть на ходу, когда ложными назовут твои ориентиры.
Выходит, вышел победителем колдун, поглядывает-то как, точно на профсоюзный комитет директор. А доведётся мастеру, заведующему свалки в зелёны когти угодить - вообще застрянет в чемпионах. Такова уж психология раба - раба желаний. Учитель говорит, с прохиндеями такого класса в поддавки играть чересчур опасно, ибо поединка результат непредсказуем.
Однако, вопрос вопросу рознь. Меняю тактику:
– Печи здесь не разрушают?
– Знамо дело. Я же говорил: у нас происходит то, что и в Нулевом, с задержкой малой.
– Так у кого ты отнял кубики?
Поприще с оглядкой на ускользающий Столб Света ответил вроде невпопад: «Он ещё об этом пожалеет! И, кажись, он сам того ещё не понял».
– Когда же службу ты служить возьмёшься?
Бутылку он пустую пнул, очей не поднимая.
– Одну уж сослужил бы, кабы не застрял. Под ноги настелить хотел матрасов, как прыгать станешь.
– Ты бы ещё коврами выстелил дорогу.
Обрадовался Поприще, в ладоши хлопнул. И запестрел большак коврами, от заставы до горизонта. Не поленился, отвернул я край ближайшего, обнаружил полные данные изготовителя. Из славного града Бреста плиты да ковры, российский газ, поди, - всё меньше сказка напоминала оную.
– Сам газопровод просверлил, помогал кто?
Мой собеседник механически дыру в подоле теребил, свежую дыру зелёными до ужаса когтями.
– Если интересно, имеются неподалеку космические подлинные корабли, это в секторе соседнем, два дня ходу. На заре вечерней я частенько наблюдаю, как стартуют. К ним подобраться трудновато, охраны там не меньше, чем капканов.
– Колдушка приспособился ловить, не поворачиваясь, мой взгляд, стал нитку продевать в иглу.
– Свернуть в рулет любую гору мановеньем пальца, захочешь - объявлением по стене размазать, я многому научить могу.
– Не надо. И реки поворачивать не надо. Вот прибавить лесу можно.
Он развёл руками:
– То превыше сил моих. Со временем, как только в Нулевом займутся этим посерьезней, можешь обращаться. Вы ж лес сдаёте за гроши, и грабежа виновники пожалеют горько, лишь взыскивать придут. Знаешь, как наказание выглядит? Их участь - самый дальний сектор, сажать младые дерева, где твари полуслепые за ночь уничтожают все посадки. Берутся утром должники за тот же труд, и утром следующим, и без конца так. Сам не бывал, знакомец сказывал надёжный.
– Надёжный? И это говорит профессиональный жулик?
– Кто ж называется лгуном? Приукрашаемся, десяток подвигов добавим не своих - и вот, как ёлка на пиру: всем взяли, только не позвал Господь к себе. КОГДА БЫ С МОЛОДЫХ НОГТЕЙ УЧИЛИ, ЧТО ПОСЛЕ СМЕРТИ ОТВЕЧАТЬ… Сволочи! Которого в краях поймаю наших, от образования купцов продажных… - Поприще орудовал иглой ловко, за стежком стежок на мантию ложил. Закончив, нитку откусил.
– Прости, я должен высказать тоску, до омерзенья наболело.