Ученики Ворона. Черная весна
Шрифт:
— И что потом? — не понял я. — Мы же хотели эту лодку на волю волн оставить.
— Пусть плывет как плывет, — устало сказал Гарольд. — Крутанешь руль перед тем, как мы спрыгнем, да и все. Ну, чтобы она от берега подальше отошла. А там — как будет. Унесет ее в море, да и всех дел.
— Шито это все белыми нитками, — проворчал я. — Сами себя перехитрим.
— Да, интриганы из нас не получатся, это уж точно, — вроде как даже засмеялся Монброн. — Будь здесь Рози, вот она бы выстроила великолепный план, который учитывал бы все возможные нюансы и слабые места. А
— Это было бы смешно, если бы не было грустно, — заметил я, держа штурвал. — Ты давай за борт поглядывай, а то прозеваем нужное место.
— Не прозеваем. — Гарольд начал расстегивать камзол. — Там будут огни, их издалека видно в ночи. Там же кто-то да живет, правда?
После он стянул с себя окровавленную рубаху и бросил ее к мачте. Ну да, о чем-то таком мы с ним говорили. Надо же, не забыл.
И вправду, совсем скоро я увидел вдали несколько огоньков, которые становились все ближе.
— Еще к берегу прими, но чуть-чуть, — скомандовал Монброн. — Чтобы лодка на мель не села. Вот тогда дело будет плохо.
Он успел сходить в каюту и прихватить там наплечную сумку, в которой позвякивали бутылки. Мало того — он собирался сам их тащить, так что пришлось мне ему жестко объяснить, что это я как-нибудь сам сделаю.
Берега я в темноте не видел, но ощущал, что он совсем рядом. А еще я жутко боялся того, что в следующую секунду днище лодки заскребет по песку.
Через пару минут Монброн скомандовал:
— Все, прыгаем. Штурвал крутани и вино не забудь.
После он цапнул с палубы свою шпагу и кулем перевалился через борт.
— Да чтобы тебя! — не выдержал я наконец. — Ну что за человек.
Я круто заложил вправо, подхватил сумку, перекинув ее ремень через плечо, и тоже сиганул за борт.
Корабль, хлопая парусом и поскрипывая оснасткой, отправился дальше, а я быстро поплыл вперед, с облегчением услышав мерный плеск, который издавали руки Гарольда. Хвала богам, он не пошел ко дну сразу после прыжка за борт, чего я изрядно опасался.
Правда, это окончательно подкосило его. На берег я его, по сути, уже вытаскивал, так как идти он не мог.
— Знаешь, что будет крайне несправедливо, Эраст? — спросил он у меня, когда мы сидели на прибрежном песке и тяжело дышали после заплыва по морю. — Если я умру и тебе придется доделывать за меня все, что положено.
— Что у тебя за язык такой, а? — возмутился я. — Помирать он вздумал.
— Такой вариант никогда нельзя исключать, — очень серьезно ответил мне Монброн. — Все мы смертны. Ты, главное, не забудь о том, что я завещал тебе месть. Повторюсь — да, несправедливо на тебя это навешивать, но больше не на кого. Ты мой лучший друг, кому я еще такое могу доверить?
— Идем, — встал я и помог подняться ему, а после закинул руку Гарольда себе на шею. — Видать, совсем тебе лихо, коли ты подобное мелешь. Да и рассветет скоро. Надо нам до света в нужный дом попасть, чтобы никто нас не заметил, а тут еще идти и идти. В смысле — с тобой. Невысокая у тебя нынче скорость.
На нашу удачу, здесь с охраной и всем таким прочим дело обстояло почти так же, как на пирсе. Нет, здесь был даже забор, отгораживающий летние дома знати от остального мира. Точнее, даже не забор, а что-то вроде ограды, представляющей собой невысокие и аккуратно подстриженные заросли кустарника. Красиво, непрактично и легко преодолеваемо.
Нужный дом мы нашли быстро, правда, пришлось пару раз прятаться от слуг, которые, несмотря на ранний час, уже сновали по улицам. Насколько я понял, в большинстве своем они направлялись в поселок за свежей рыбой. В некоторых домах уже поселились обитатели, которые, надо полагать, любили ее есть.
Кстати, ни одной лодки не встретил во время плавания. Как видно, рыбаки подальше в море заходят, у берега не ловят.
Гарольд оказался прав — в доме никого не было, причем давно. Пыль толстым слоем лежала на столах, стульях и подоконниках. Ну и славно. Теперь главное, чтобы никто не понял, что здесь затеплилась жизнь.
Я стянул с Гарольда сапоги, мокрую одежду и дотащил его до кушетки, стоявшей у стены.
Плохо дело. Последний рывок забрал остаток его сил, и он впал в беспамятство. Сдается мне, что дорогу от моря до дома он вообще проделал на одном упрямстве. Он такой. А еще меня совсем уж встревожил внешний вид его раны. Чернота расползалась от места укола по боку тонкими прожилками. Не знаю, что тут к чему, но одно мне ясно — если ему не оказать помощь, то завтра, крайний срок — послезавтра, друга у меня не станет.
И означает это только одно — мне надо идти в город. Хочешь не хочешь, а выбора нет. Надо отыскать друзей, причем лучше всего Рози, найти лекаря не из болтливых и… И пока все. Что делать дальше, будем думать после того, как убедимся, что его жизни больше ничего не угрожает.
Кстати, Эбердин, помнится, делала немалые успехи во врачевании, ее даже Ворон хвалил. Может, и лекарь не понадобится, может, своими силами справимся. Подействовать надо незамедлительно. Времени совсем нет.
Первым делом я скинул с себя одежду. В ней мне в город соваться нельзя, в ней я слишком бросаюсь в глаза. В первую очередь своей обтрепанностью. Тюрьма, сидение в роще и морская прогулка нанесли моему и так не слишком новому наряду изрядный вред. И потом, ищут именно благородных.
А я оденусь слугой. На слуг вообще никто не обращает внимания, они часть пейзажа. Кто такой слуга? Это тот, кого ты видишь на улице настолько часто, что перестаешь воспринимать его как некую личность. Они всегда куда-то бегут, спешат, опаздывают.
Правда, платье слуги пришлось поискать. Потому что не сразу сообразил, что они жили не в этом доме, не в господском. У них был отдельный домишко рядом с господским. Один на всех.
На мою удачу, они оставили здесь часть своих одежд, так что теперь я был такой же, как сотни других обитателей города. Одно плохо — кинжалы слугам в Форессе носить было нельзя. Я настолько привык к оружию, что без него чувствовал себя голым.