Ученики Ворона. Черная весна
Шрифт:
— Суд богов, — подсказал ему Унс, плюхаясь в кресло, стоящее у стены.
— Я сделал то, что было нужно сделать, — уклончиво ответил ему я.
— Да-да-да, — покивал Борн. — А что до Гарольда, то какие тут могут быть обиды? Семья, как ты верно заметил, — это семья. Но прошу за стол. Сначала еда, а уж потом беседы. Прошу прощения за скудное угощение, на дворе день, повара еще не начинали готовиться к вечернему пиру.
Ну не знаю. Если это скудное угощение, что же будет вечером? Как по мне, стол ломится от снеди. Да что по мне. Вон даже Карл полностью счастлив, а уж ему угодить
— Прожорлив, — глядя на то, как я уписываю холодную телятину, сказал Рози Унс и отпил вина. — Я так понимаю, ты собираешься его захомутать? Смотри, на еде разоришься.
— Ничего, у меня состоятельная семья, — холодно ответила ему де Фюрьи. — Как-нибудь прокормим.
Интересно, что ее больше задело — то, что Унс абсолютно верно и буквально с лету определил статус наших отношений, или слово «захомутать»? Или и то и другое?
— Ну-ну, — насмешливо произнес Унс и обратился ко мне: — А скажи мне, вечно голодный юноша, что с моей наградой? Когда я смогу ее получить?
— Монброн придет — скажет, — прожевав кусок, пообещал я. — Все по-честному будет.
— Надеюсь. — Унс подставил опустевший бокал слуге. — Налей еще. Так вот — надеюсь. А то некрасиво выйдет. Сами посудите — и я без заслуженного золота, и вас Герхард в черном теле до конца учебы держать станет.
— С чего это? — не донес вилку с куском телятины до рта я. — В смысле — в черном теле?
— А как ты думал? — заулыбался Два Серебряка. — Я ведь не поленюсь и подробно отпишу, какие его подмастерья неумехи, интриганы и обманщики. И как они его имя опозорили перед всей Силистрией. Или даже перед всем Югом. Ну и еще чего-нибудь выдумаю, особо для него мерзкое и унизительное. Старина Шварц крайне самолюбив, это мне хорошо известно. На многие вещи ему плевать, но не на чистоту своего имени. Так что вам лучше сразу будет вешаться.
— «Вам» — всем нам? — уточнила Эбердин. — Или «вам» — Эрасту и Гарольду? Просто я тут вроде как ни при чем, я вас вообще сегодня первый раз в жизни вижу. И, скорее всего, последний.
Унс задумчиво посмотрел на нее, поболтал вино в кубке, а после сказал:
— Не знаю, не знаю. В годы моего ученичества мы все были как одна семья. Если кто-то попадал в переделку, остальные за него горой вставали.
— Врете, — уверенно заявила Рози.
— Вру, — тут же согласился с ней Два Серебряка. — Нет, поначалу что-то такое было, но в последние два года обучения каждый был сам за себя. Впрочем, наш наставник Форш делал все для того, чтобы нас поссорить. Он считал, что так мы лучше всего будем подготовлены к жизни в большом мире.
— И сколько человек дотянуло до посоха? — заинтересовался этой беседой даже Карл.
— Четверо, — равнодушно ответил Унс. — Считая меня. А до сегодняшнего дня дожил только я. Стефани сожгли лет сорок назад где-то на окраинах Фольдштейна, Рагерта занесло в Халифаты, он там прибился к какому-то местному князьку, и его на куски постругали во время очередного переворота, а Маркуса неупокоенные сожрали. Впрочем, он легко отделался, могло быть хуже.
— Куда уж хуже? — ошарашенно спросил Борн и отодвинул от себя тарелку с копченой рыбой. Как видно, он представил себе эту картину, и она отбила у него всякий аппетит.
— Так некромантия ведь. — Унс отпил вина. — Он сам этих красавцев и поднял, дурачок такой. Хотел проверить, сможет ли ими управлять. И главное — нет чтобы одного пробудить от смертного сна, так сказать, на пробу. Нет, сразу десяток поднял. Ну не идиот ли? А теперь представь, что про эти развлечения узнал бы орден Истины. И все, тогда когти и зубы немертвых за счастье покажутся. Сначала пытки, а потом костер. Брр… Нет уж, лучше вот так, пищей для мертвяков стать. Неприятно, конечно, но зато быстро.
— А вы откуда про них всех узнали? — полюбопытствовала Рози. — Да еще в деталях.
— Вы просто пока не осознаете, насколько тесен магический мир, — пояснил ей Унс. — К тому же вы пока никто и звать вас никак. А вот когда получите посох и сможете добавлять к своему имени слово «маг», то есть вольетесь в наши ряды, лет через десять осознаете, что знаете лично или понаслышке почти всех магов Ригеллона. На самом деле их не так и много, как кажется. И когда кто-то уходит за Грань, это непременно становится темой для обсуждения. А уж если погибший маг относился к тем, чье имя на слуху, то про такое говорят куда как дольше.
А ведь он прав. Я вспомнил, как обсуждали смерть Ностера, которого, с подачи мастера Гая, убили во время штурма Шлейцера. Даже мои собратья-подмастерья и то про это судачили, что уж говорить про магов. И думаю, разговорами под стенами Шлейцера дело не закончилось.
— Вот, например, я третьего дня общался с одним из наших, он тут проездом был, — продолжал разглагольствовать Два Серебряка. — От него узнал, что Ностер голову сложил на какой-то войне. Лично знаком с ним не был, но слышал про его свершения очень много. Мощный маг, очень мощный. Был. Новость? Новость.
— А чем Стефани так прославилась? — внезапно спросила Эбердин.
— Она целительницей была, — охотно ответил ей Унс. — Причем очень талантливой. Еще посох не получила, а такие заклинания плела, что даже Форш зеленел от зависти. Из-за Грани людей вытаскивала, с самой смертью спорить не боялась. Ну и допрыгалась в результате. У какого-то вельможи жена рожала, да что-то пошло не так. А когда Стефани к ней позвали, там оставался только выбор, кому дальше на свете жить — дитю или матери. Стефани подарила жизнь ребенку, а вельможа оказался не согласен с таким решением. Вот ее и сожгли по его приказу. Мол, специально жену уморила магичка, душу ее себе забрала.
— Вот и делай добро людям, — невесело произнес Карл. — Хоть бы одна сволочь оценила.
— Верно, приятель. — Унс протянул к нему руку с бокалом. — Потому я и предпочитаю жить здесь, на краю света. Здесь солнечно и спокойно, и я никому не интересен. Я никуда не лезу и ни во что не вмешиваюсь. Возможно, потому еще и жив, единственный из тех, кто вышел с посохом мага из стен замка Крук.
— Так уж и ни во что? — лукаво прищурилась Рози. — А эти двое? Разве вы им не помогли, причем зная, что они вне закона?