Учитель [СИ]
Шрифт:
Что еще… Как-то укрепить организм и дотянуть до ближайшей деревни? Четыре часа бега. Выдержит Тали? Аура слабеет на глазах. Как укрепить организм… Укрепить организм… Идиот! Я же делал это с Юшманом совсем недавно! Нет, то что давал Юшману не пойдет, будут побочные эффекты, но решение близко, очень близко!
Лихорадочно перебираю в голове формулы, я же учил это совсем недавно, в прошлом цикле. А если так? Кажется… Есть!
С диким ревом делаю сальто в воздухе. Есть!!!
Кроме коня, никто не пугается.
— Деда плидумал. Деда холосый.
Прости, маленькая, сейчас не до тебя.
— Юшман, кружку! Арта, вымой бутылочку! Шебур, где твой нож! Тикша, пояс! Быстрее!
Перехватываю руку выше локтя поясом. Сойдет за жгут. Беру у Шебура нож и одним движением срезаю с внутренней стороны предплечья шерсть вместе с кожей. Когти — это хорошо, но большую площадь ножом удобнее. Емурлук, больно! Ничего, потерплю. А вот дальше когтями. Нахожу лучевую артерию, вытаскиваю ее наружу, подрубаю и направляю поток крови в подставленную Юшманом кружку. Вот теперь, действительно, больно! Неважно. Важно, чтобы артериальная кровь не смешивалась с капиллярной и, особенно, с венозной.
— Жгут снимите… — хриплю, говорить нормально не выходит, — пояс с руки.
Тикша реагирует быстрее всех, пояс летит на землю, а кровь хлещет в кружку мощной струей. Всё, кружка полна. Командую, Тикша накладывает жгут обратно. Юшман и Арта переливают кровь в бутылочку, пока я пытаюсь зарастить рану на сосуде. Атра подходит к младенцу и в нерешительности останавливается. Всё-таки, кровь для них — субстанция полумистическая. Приходится подтолкнуть.
— Корми, это единственный шанс!
Арта решается. Тала неохотно, словно из последних сил, делает глоток и жадно вцепляется в соску. Сосет с тихим остервенением, сбиваясь с ритма, захлебываясь, но дело сделано. Аура на глазах оживает, наливается красками. Спасли! Спасли!!!
Артерия, наконец, зарастает, по крайней мере, кровь перестает сочиться. Заправляю ее на место, бинтую руку. Снимаю и возвращаю Тикше пояс. Предусмотрительный паренек вовремя подставил под артерию котелок и, пока я возился, собрал с пару кружек моей крови. Теперь вопросительно смотрит на меня.
— Перелей в свободные бутылочки. — говорю ему. — Что не войдет, дай выпить Ладлиль.
Он молча кивает и принимается за дело. Оставшуюся после Ладлиль жидкость, спросив взглядом моего разрешения, отдает Стожару. Потом ополаскивает котелок водой и протягивает Шебуру. Тот не отказывается.
Наевшаяся Тала засыпает. Ладлиль играет с цветными камушками, неизвестно откуда вытащенными Шебуром. К ней присоединяется Стожар. Юшман подходит ко мне:
— В твоих жилах течет материнское молоко?
— Нет. Но в моей крови есть почти всё, что надо ребенку.
— Кем она теперь станет? Такой, как ты?
— Она не изменится. Пойми, кровь это просто
Сомнения у него всё равно остаются.
— А почему не моя кровь? Почему твоя?
— Разный состав. — Как ему это объяснить? — Если ковать меч из меди, что выйдет?
— Ничего хорошего. Правда, если добавить олово, можно получить бронзу. Таким мечом уже можно биться.
— Так и здесь. Вместо молока-железа я дал ей свою кровь-бронзу. А твоя кровь не подошла бы, это медь. И моя не всякая подойдет. Я дал ту часть, в которой нужное количество олова.
— Ты сложно говоришь, Йети, или я мало знаю. Но суть я понял. Бронза мягче железа, но врага мы зарубили, и это главное.
— Бывает бронза тверже железа. Сейчас как раз тот случай. Нам придется еще не раз кормить ее моей кровью.
Юшман испуганно смотрит на меня. Недоверие вспыхнуло с новой силой:
— Она будет другой? Не человеком?
— Человеком. И внешне, и внутренне. Разве что немного сильнее и быстрее. И будет мало болеть.
— Но кровь…
— Ты чувствуешь себя йети? — спрашиваю его?
— Нет… А причем тут…
— Вчера вечером ты выпил кружку моей крови. Не самой лучшей, как Тала, обычной. Этого хватило, чтобы не сойти с ума при считывании памяти. Не оброс волосами?
Он осматривает свои руки и вдруг улыбается.
— Извини за мои сомнения. Я ещё не слишком много знаю, поэтому буду слушать тебя.
Юшман, встает на одно колено, и протягивает мне свой меч рукоятью вперед. Понимаю, что это какой-то ритуал, и беру оружие за рукоять.
— Я, Юшман Гвор Балагур, десятник гвардии Арвинта, сын Руяна Гвора Бесстрашного, капитана той же гвардии, признаю Вас, сэр Йети своим полновластным лордом, хозяином и властелином судьбы моей. Клянусь благородству Вашему в вечной и безграничной верности, уважении и послушании, пока воля Ваша не противоречит воле короля Арвинта.
Надо что-то отвечать. Не представляю местных ритуалов, но клятва верности, есть клятва верности. Не принять такую — оскорбление у любых разумных. Кладу меч ему на плечо и произношу:
— Я, Йети из мира Великого Йохада, принимаю твою клятву, Юшман Гвор Балагур. Пойдем вместе по дороге жизни и пусть Пять Звезд освещают наш путь.
Вряд ли я точно попал в слова ритуала, но по реакции Юшмана видно, что его мой ответ устраивает. Отворяю себе вену на запястье и даю ему сделать глоток крови. Воин не колеблется ни секунды. Можно смеяться, у меня есть вассал. Через минуту мне становится не смешно.
— Я, Шебур восьмой Шебурский, наследный король Шебура, признаю Вас, сэр Йети, своим полновластным лордом и хозяином земли моей… — шесть лет? Или шестнадцать? Это не детский порыв, вполне осознанное решение.