Учительница танцев

Тюрина Елена Александровна

Заиграла музыка, и мы с Костиком начали танцевать. Я то и дело бросала взгляд в зеркало, пытаясь оценить наши движения. Смотрелось неплохо. Руки разрезают воздух, ноги лишь слегка касаются паркета. Моя тонкая, углами, полупрозрачная юбка, высокая грудь, обтянутая топом, его чёрные глаза и безупречные манеры. Танец – не обычная жизнь. Здесь надо быть блестящим. Поворот – и ты в центре зала. Скорость, сила и страсть – это всё ты.

В углу стояла огромная искусственная ёлка. И мы танцевали на её фоне. Отточено скользили по паркету, а в зеркалах и в шарах на ёлке танцевали наши двойники. Я буквально пылала танцем,

испытывая невероятный душевный подъём. И с новой силой утверждалась в мысли, что вот оно – дело моей жизни, вся моя жизнь, то, что я люблю всей душой и с чём ни за что не готова расстаться.

Костик из моего коллеги-педагога превратился в змея-искусителя. Он искушал, и даже возбуждал каждым своим движением, исполненным страсти и харизмы. Мы то отдалялись на расстояние вытянутых рук, то прижимались друг к другу, чувствуя дыхание и ритм сердца. Мы танцевали чувственно, нежно, остро, как и должна исполняться настоящая румба. Я видела себя в зеркале как в замедленной съемке. Ун-дос-ун-дос-трес…[1] Плечи раскрыты и опущены, корпус рисует восьмёрки, колени ритмично пружинят. Мы с партнёром замираем, музыка становится тише, свет от ламп поигрывает на моих блестящих от лака волосах и серёжках.

Зрители начинают рукоплескать. Все. Кроме одного. Сароян сидит как каменное изваяние, сложив руки на груди. В такой позе его плечи кажутся просто необъятными. А меня от его холодного взгляда что называется, морозит.

– Зе бест! Просто мурашки по коже, когда профессионалы танцуют! – воскликнула одна из мамочек, разряжая напряжение, внезапно овладевшее мною.

– Александра Сергеевна самая лучшая! – слышу голос Анюты.

Мы действительно просили Аню обращаться ко мне на занятиях по имени отчеству, потому что Саша звучало бы по отношению к педагогу чересчур фамильярно.

В тот вечер меня никто не ждал у клуба. Я остановилась посреди холодной зимней улицы и обвела её глазами. Неужели Сароян уехал? Не ожидала, что он может меня приревновать. Танцы для меня с детства были чем-то настолько естественным, что я и мысли не допускала в них сфальшивить. И сегодня, наоборот, была уверена, что ему понравится.

Ничего писать ему не стала, и от него не пришло ни одного сообщения. Меня очень обижало подобное поведение. Если у него есть ко мне вопросы, мог бы открыто поговорить, а не вести себя вот так…

На следующий день я поехала в клуб как можно раньше. Там ещё никого не было и можно было спокойно позаниматься. Вчера несколько мам из нашей группы изъявили желание ходить на занятия. Со старшей группы тоже набралось человек пять. Так что теперь работы у меня прибавится. Нужно было составить график и показать Алексею Николаевичу.

В клубе у меня был свой кабинет. Точнее что-то вроде тренерской, где проводили время сотрудники. Но обычно я там находилась одна. Костя и ещё один тренер Матвей забегали изредка. А у главного были собственные апартаменты с приёмной и секретарём. Все полки в нашей комнате были уставлены кубками, стены увешаны грамотами. В углу валялись чьи-то танцевальные туфли. Как Гора узнал об этом месте – понятия не имею. Скорее всего, охранник сказал, где меня искать.

Сароян вошёл и посмотрел с вызовом. Я сидела за столом и писала. Подняла на него глаза и молча ждала, что он скажет. Не отрывая от меня полыхающего взгляда, он медленно обходил соседний

стол.

– Что у тебя с этим твоим Костей? – спросил глухо Гоша, даже не поздоровавшись. – Ты с ним давно спишь?

– Ты что совсем уже? – я сама поразилась своей дерзости.

Но он меня на самом деле сильно разозлил. Глупые подозрения на пустом месте!

– Это просто танец, – чуть сбавив тон под его взглядом, принялась пояснять я. – Румбу так танцуют. Высший пилотаж – изобразить румбу так, чтобы у всех слюни потекли в зале. И не важно, нравится тебе партнёр или нет.

– Я думал, убью его, когда он к тебе прикасался. Трясло потом весь вечер.

– У Кости есть девушка и они планируют пожениться. И партнёр не может не прикасаться к партнёрше в танце. Как ты себе это представляешь? Знаешь что, Гоша, ты меня очень сильно обидел. Я не собираюсь перед тобой оправдываться.

Я снова опустила глаза к журналу, собираясь продолжить работу. Повисло молчание. Я чувствовала, что он неотрывно смотрит на меня. И борется с собой. Точнее с собственной гордостью.

– Ладно, извини, – он опустился на стул напротив моего стола. – Я как дурак себя повёл. Просто я боюсь потерять тебя. Постоянно этот страх преследует. Что я тебе могу дать? Ничего, в сущности. Только напрягаю.

– Гош, – я поднялась, подошла к нему и обняла. – Ты надумал себе непонятно что. Мы просто танцевали, правда. Всё хорошо.

Может быть, это был очень подходящий момент, чтобы поговорить о нас. Но у меня снова не хватило духу. Я села к нему на колени, чувствуя, как его рука сжимает мою талию, и спрятала лицо у него на шее. Опять этот волнующий аромат мужского парфюма и вынимающий душу баритон…

– Классная у тебя одежда для танцев, – прошептал Гора мне в самое ухо. – С ума сойти, какая ты в этих тряпках шикарная.

– Гош, – прошипела я, чувствуя, как его пальцы проникают под топ.

И подумала, что надо хотя бы замкнуться. Шмыгнула к двери, щёлкнула замком. И, пользуясь случаем, бросила короткий взгляд в настенное зеркало. Нежный цветок… У меня всегда была немного детская внешность, как у юной диснеевской принцессы – большие синие глаза, светлые волосы, хрупкое и вместе с тем спортивное телосложение. Но в красивом чёрном нижнем белье мои небольшие формы смотрелись очень выигрышно. А сейчас я была как раз в нём.

Сароян поймал меня, развернул спиной к себе и стал целовать плечи, шумно дыша в шею, волосы. Этот его приступ ревности словно пробудил в нём какие-то глубинные животные инстинкты. Только дыхание выдавало его. Он терпелив в ласках, настойчив, мощен. Он любит всё делать долго, никуда не торопится. Его рука легла на мою грудь. Это не удар молнии, не электрический разряд. Нет. Это ни с чем несравнимое наслаждение. Я ощущаю его как тонкую, быструю линию, которую выписывает какой-то прибор, как пульс, только без ритма, хаотичный, рваный. Как сейсмометр, вот! И он держит меня на этой рваной волне наслаждения, как наркоманку на игле. Не знаю, как у него это получается, но я чувствую себя рядом с ним пьяной или чем-то одурманенной. Чем дальше, тем больше убеждаюсь, что этот мужчина, даже доведя меня до дикой ярости, всё равно обязательно добьётся своего. А потом подомнёт под себя, жадно ловя своими губами мои, будет доводить до абсолюта, до стука сердца, отдающегося в нёбе… до безумия…