Удача Дьявола
Шрифт:
— Вместо этого я защищу тебя ими, — говорю я, поднимая её. — Оберни ноги вокруг моей талии. Я хочу обнять тебя.
Я не знаю, откуда взялся этот приказ, потому что никогда не говорил женщине, что хочу её обнять. Вообще-то, я никогда раньше не хотел обнимать такую женщину. Инди подчиняется. Её ноги скрещиваются на моей заднице, прижимая киску прямо напротив члена. Это чёртова пытка самого совершенного вида.
Больше всего на свете я хочу приподнять её и опустить на свой член. Но речь не о том, чего хочу я. Речь о том, чтобы
Маловероятно.
Но всё же, оптимист во мне решает, что стоит попробовать.
— Держи меня под водой. Мне так хорошо.
— Все, что пожелаешь, детка, — говорю я нежно.
Глаза Инди открываются, и она качает головой.
— Не используй это неуместное дерьмо на мне. Никогда. — Она качает бёдрами, потирая клитор о мой член. Это ощущается как самое невероятное наказание, которое она когда-либо могла придумать.
— Я не могу звать тебя Инди, потому что мы не друзья.
— Правильно. — Снова с закрытыми глазами Инди откидывает голову назад и позволяет себе раскачиваться взад-вперёд, попадая волосами под брызги душа. — Я думаю, у тебя есть варианты: жена, приз, пешка, козырь в рукаве… Какая разница? Очень скоро я буду для тебя никем.
Она настолько правильно затрагивает суть дела, что мне интересно, что, чёрт возьми, сказал ей де Вир. Опять же, у де Вира не должно быть никакой информации, чтобы сообщить ей… если только он не связан с русскими. Это значит, что Фёдоров играет со мной, или в его организации утечка.
Но всё это может подождать, пока у меня на руках моя обнажённая жена, которая не даёт мне испортить её покачивание.
— Козырь в рукаве мне нравится больше всего, — рассеянно говорю я ей, поднимая её выше, чтобы, наконец, втянуть один сосок в рот и пососать его.
— О Боже, как же хорошо. — Инди раскачивается, потирая скользкую киску и тот маленький серебряный пирсинг, о мой пресс, когда член прижимается к её заднице. Где она девственна.
Никогда в жизни меня не заводила мысль о том, чтобы лишить девственности женщину — любой девственности. Но с Инди… всё по-другому.
Как только это закончится, она постарается забыть меня и всё, что произошло между нами. У меня такое чувство, что я поступлю наоборот. Я буду держаться за каждое воспоминание, загоняя себя, пытаясь забыть эту женщину.
— Ты кончишь, просто потерев эту маленькую тугую пизду об меня, пока я делаю это. — Я прикусываю сосок, ближайший ко рту, и царапаю его зубами.
— Оу… — стонет Инди, покачиваясь сильнее, как будто уже гонится за оргазмом. — Сильнее.
Я переключаюсь на другой сосок, царапаю, кусаю, тяну и сосу, пока её хныканье не заполняет душевую кабину. Влажность на моём животе не имеет никакого отношения к воде, льющейся из душа.
— Я не могу… — она сопротивляется мне. — Мне нужно больше.
— Я
— О Боже. О Боже. Да.
Я двигаю пальцами дальше, чтобы собрать влажность из её киски и использую её, чтобы смазать сжатые мышцы, не дающие мне попасть внутрь.
— Я собираюсь трахнуть пальцем твою тугую маленькую дырочку. Не пытайся сопротивляться.
— Пожалуйста!
Ещё одна волна крови устремляется к моему члену от её крика. Я проталкиваюсь через сопротивление. Её задница открывается для меня, как грёбаное чудо.
Просьбы Инди превращаются в крики, когда всё её тело сотрясается от удовольствия. Её анус сжимается вокруг моего пальца, сигнализируя о волнах оргазма. Когда её тело наконец обмякает, а ноги падают с моей талии, я вытаскиваю палец и отпускаю её, пока ее ноги не касаются плиточного пола.
— Нет. Не отпускай меня. Я не могу…
Ей не нужно повторять дважды. Я подхватываю её на руки, держу как драгоценную невесту, которую собираюсь перенести через порог.
Но я этого не делал, потому что никогда не должен был чувствовать к ней ничего, кроме удовлетворения, которое получал от достижения своих целей.
С её щекой, прижатой к моей груди, я задаюсь вопросом, возможно ли вообще исправить то, как сильно я облажался в этой ситуации.
— Пора спать.
Она кивает, и я вытаскиваю нас из-под брызг, распахивая дверь.
— Холодно, — протестует Инди, и я хватаю халат, который она не взяла раньше.
В тусклом свете ванной черты её лица выглядят ленивыми и расслабленными, когда я ставлю её на ноги, накидываю халат, засовываю руки в рукава и завязываю пояс.
— Тебе нужна вода.
Она пытается выйти из моих объятий, но я снова поднимаю её, обожая её вес в своих руках, потому что она реальная, крепкая и моя. Даже если это только на сегодня. Часть меня хочет поблагодарить де Вира за его косяк, потому что этот подарок я не упущу.
Я кладу её на огромную кровать и натягиваю покрывало на открытые ноги, потом беру бутылку воды и снимаю крышку. Пока она пьёт, я понимаю, что её волосы мокрые на подушке.
— Не двигайся. Я сейчас вернусь.
Я иду в ванную и беру толстое полотенце, а также свечу, которую зажёг, бог знает по какой причине. Но я видел, как она на неё смотрела, и мне это понравилось.
С безопасно мерцающим огоньком на тумбочке я обернул полотенце вокруг её волос и выжал сколько смог воды.
— Утром будет полный бардак, — бормочет Инди.
— Перестань переживать.
Её глаза открываются, и она смотрит на меня.
— Мы уже знаем, чем это закончится. Ты сопротивляешься и не хочешь мне ничего говорить. Тогда я разозлюсь и уйду. — Её голос звучит так неопровержимо, как будто нет другого выхода.
Брехня. Я найду другой вариант.
— Ты этого не знаешь, — отвечаю я Инди, когда её глаза снова закрываются.