Удача
Шрифт:
– Были дела, – заговорил Че. – Получилось похлеще, чем в «Приключениях Гекельбери Финна!» Не роман, а целая эпопея.
– Сейчас опять начнете войну копать? – Спросил Алик.
– Да нет, не копать, – задумчиво ответил Че. – Решили на настоящую войну ехать. На Ближний Восток.
– Думаем воевать за справедливость, – добавил Фидель. – Ты хоть видел по телевизору, что они с мирняком творят? Желаем отомстить злодеям. По-настоящему, всерьез.
– По моему телевизору много не увидишь, – пробормотал Алик.
Но Чебурашка его не слушал, продолжал:
– Только
– И лучше пройти ее по дну, – ухмыльнувшись, добавил Че. – Там самые ценности. Особенно, где Великая Булгария стояла. На берегу мы все собрали, а на дне пока оставили.
– Подождите! Оружие, билеты, деньги – все вам сделаю, – с непонятной уверенностью сказал Алик. – Немного времени пройдет и поднимусь немного.
– Смелое заявление для собирателя копеек, – сказал Фидель. Засмеялся.
– Помогу, насовершаете еще подвигов. А я чувствую, что пойдет у меня фарт. Чудеса случаются у тех, кто в них верит.
– Ладно, ехать надо, – сказал Че. – Теперь дел у нас много.
Алик отошел в сторону, пропуская их машину.
– Может и ты с нами?
– Да нет, не осилю, – ответил Алик. – Меня даже из сторожей из-за здоровья уволили.
– Ну, давай, когда-нибудь увидимся!.. – Послышалось уже издалека.
«Жир-птица», наконец, открылась. Давно хотелось шурпы, серого супа, пахнущего овечьей шкурой. Наидешевейшее здесь блюдо.
Подходя, увидел сквозь стеклянную стену еще одного знакомого. За столом перед пустым стаканом неподвижно сидел Ангелыч. В детстве Алик ходил в кружок технического творчества, на картинг, а этот Ангелыч там руководил. Пацаном хотелось порулить, покататься, но пришлось в основном копаться с грязными масляными железками.
И имя у Ангелыча тоже было странное, Господин. Господин Ангелович – в кружке тот говорил, что отец у него болгарин и назвал его по традициям предков.
Старик совсем не шевелился, будто насмерть о чем-то задумался. Алику вдруг так не захотелось заходить в это кафе, показываться. Наверное, Ангелыч его узнает. Стало так стыдно за себя, за избитую рожу, за все… Алик ощутил горечь, самую настоящую, будто наелся перца. Быстро отошел.
Вспомнился кружок, прежнее… Раньше Ангелыч обожал чихать. Чихал с необыкновенной мощью, с оглушительной громкостью. Дети страшно радовались, хохотали. Заранее замечали, когда Ангелыч собирается чихнуть. Вот тот замирал и замолкал, будто задумавшись о чем-то внезапно. Начинали хихикать, пихать друг друга локтями. Ангелыч застывал, предупредительно подняв вверх палец, потом громоподобно чихал, подпрыгивал и стучал руками по коленям. Иногда даже бил кулаком в железный шкаф напротив. Дети хохотали, жутко радовались. Повеселев, Ангелыч объяснял, что именно так должен чихать настоящий технический специалист. Алик обнаружил, что сейчас улыбается.
На рынке где-то пели под гармошку, кто-то явно подражал Аркадию Северному. Среди народа с обычной злой усмешкой быстро двигался Алик.
Одолевали бытовые мысли. Сейчас он размышлял, не стоит ли сходить в парк и выиграть у пенсионеров-шахматистов несколько червонцев. Хотя среди пенсионеров попадаются ушлые и, бывает, обыгрывают его. И все больше возникает игроков, подобных ему, тоже алчущих червонцев. Таких все больше, а пенсионеров мало.
«Всюду деньги, деньги, деньги. Всюду деньги, господа. А без денег жизнь плохая, не годится никуда, – доносилось издалека. – Деньги есть, и ты, как барин, одеваешься во фрак. Благороден и шикарен. А без денег ты мудак».
«Деньги, – подумал он. – Гнусная энергия этой жизни».
Стало совсем жарко. Алик остановился возле хлебного киоска. На его прилавке лежал и спал пушистый кот. Алик, задумавшись, гладил его. Кот не шевелился, никак не реагировал на прикосновения. Дама в маленькой очереди произнесла:
– Глядите, совсем неподвижный, не двигается.
– Да он мертвый, окоченел совсем, – с продуманным равнодушием сказал Алик.
– Ой, надо сказать! – Дама засунула голову в киоск, жаловаться, а Алик поспешил скрыться.
Потом пристал к сантехникам, стоящим возле канализационного люка с какими-то ржавыми железками. Спрашивал, не продают ли они эти железки? Остановился возле лотка, взялся рекламировать какие-то венгерские плюшки. Мол, свежие, только что из Венгрии.
На рынке на Алика реагировали как-то сдержано. Может, уже запомнили и привыкли?
Когда он вышел с рынка, из-за ворот продолжало доноситься:
«Белый снег и черный ворон. Черный ворон. Белый свет. Помирать еще нескоро, но и жить надежды нет… „Беломор“, немного хлеба да покрепче сапоги».
Голос становился все тише. Алик подходил к дому.
Глава 3 Встреча с интересными людьми
Опять внутри своих стен. Вошел, плотно закрыв за собой дверь.
«Вот и я, – сказал встретившей его кошке. – С совсем скромными покупками».
Достал маленький пакетик сметаны, выдавил ее на пальцы и протянул к потянувшейся навстречу кошачьей мордочке. Сказал:
– А копейки в подворотне я все-таки подобрал. В реальности кровью заработанные копейки. Сметана, всяческая еда – это на входе, а на выходе говно и посредине эта драгоценная жизнь. Оказалось, бедность подталкивает на гнусные поступки, до них я бы не опустился, будучи богатым.
Кошка лизала пальцы теплым язычком.
Слышно, как внезапно прорвалась вода в унитазе, заклокотал гнусный микроводопад. Гадость сама по себе, наконец, ушла, рухнула в свою бездну. Мелкая удача.
Похлебал немного бульону из-под пельменей прямо из кастрюли, стоя у плиты, потом неподвижно сидел на диване прямо перед выключенным телевизором. Вроде бы заснул.
Очнулся из-за звонка телефона. За раскрытым окном стало совсем темно. Настойчиво звенел все еще живущий телефон, за который не платили полгода. Может, в АТС как-то забыли про него?