Удачная неудача Солнцеликого - 2
Шрифт:
– Почему вас так долго не было?! – кричала она, выплескивая накопившуюся обиду. – Я ждала, а вы… – Тишка не отбивался, лишь сиял и приподнимался на цыпочки, чтобы не было так больно, когда дергали особенно рьяно.
– Иди сюда, маленькая, – и протянул руки, предлагая сменить дислокацию. – Я тоже соскучился.
Парни так активно тискали девчушку, что для меня даже зазорчика не осталось, разве что ножку гладить в справном сапожке и медленно-медленно соображать: раз здесь ребенок, то где-то поблизости ее мама!
Нет-нет! Так не бывает! Не с моим счастьем!
Ко мне, оправляя на ходу юбки, спешила Нитта, а из кибитки степенно спускалась
– Ну чего ты ревешь, глупая? – Подруга натруженной ладонью гладила меня по щекам, стирая, нет, скорее размазывая обильные слезы. Черт, я даже улыбнуться через всхлипы не успевала, не то что поздороваться. Вот так от радости здоровье и теряют.
– Как же так? Откуда?
– Из столицы, вестимо, – и охнула: это Дораш подкинул довольную Анизу и благополучно поймал.
– Нина! – Хоровой рев братьев-оружейников, привыкших перекрикивать стук молота, заставил резко обернуться. – Не прогоняй!
– А ну цыц, – прикрикнула на них тетушка Варная, но получилось неубедительно. Качественно браниться сквозь широченную улыбку – это трудно. Только под причитания тетушки: «Опять исхудала, сердешная», в ее не шибко деликатных, но добрых объятиях, до меня окончательно дотекло – да, они приехали, мои первые друзья-соратники в этом мире. Не хватает только тех, кто стал семьей. О Кире с Ванькой и не мечтаю, а Гунар может объявиться в любой момент.
Кинулась обнять Дука и Бада, которые радостно мяли Тишку. Степняка не шибко потискаешь – высокий, да и Аниза на нем висит, не оторвать. А Тишка лишь хохотал и покряхтывал, ему любые обнимашки в кайф, а уж такие искренние и подавно. От избытка боженёнковой радости полыхнуло ярче солнышко и…
На помощь дорогому другу с гневным ржанием ринулась Пряжка, волоча за собой груженую кибитку и не обращая внимания на гневные окрики возницы. Влюбленной лошадке, видно, надоело ждать очереди. Бад, не посвященный в историю этой любви, попытался оттолкнуть наглую кудлатую морду. И быть бы ему покусанным, если бы Тишка не отвлек свою хвостатую поклонницу. Казалось, время остановилось, и все притихли, наблюдая за нежностями этой парочки. Пряжка то пыталась переплестись с боженёнком шеями, то бодала его в грудь лобастой головой, требуя ласки и почесунчиков, то черными бархатными губами перебирала конопушки на золотистых щеках, то издавала трепетное «и-и-и-и», когда Тишка громко чмокал куда попало. А еще коняшка постоянно принюхивалась и, кажется, даже глаза закатывала от одной ей ведомого наслаждения. Тишка млел, прижимался в ответ и подсовывал вытащенную из-за пазухи морковку. Тайком припас, я не давала.
– Надо же, какой парнишка у тебя ласковый-недоласканный. – Варная жалостливо покачивала головой, глядя на небывалые нежности. – Где и подобрала такого славного?
– Это еще неизвестно, кто кого подобрал. – К теплому плечу рослой Варнаи прижиматься одно удовольствие: так легче верилось в ее присутствие. – Лучше скажи, как вы решились-то? Надолго?
– Надолго ли – это тебе видней. А собрались разом, как только твоя Кира позвала. Пришла такая и говорит: Нина там одна загибается кашеварить на всю крепость, а у вас бизнес ни шатко ни валко идет. Поезжайте, дескать, а я вам жалование платить стану, не обидитесь. Ну и рассказала кучу всяких ужасов про твое житье посередь сплошных мужиков. Чего уж она братьям наговорила, когда магией помогала им твои ложки-вилки мастерить, не ведаю. Да только эти двое собрались в полдня. Вроде как нас с Ниттой в дороге охранять. А сами весь ручной инструмент приволокли, я знаю, слыхала, как обозничий ругался. Мастерскую поручили старшому оружейников, дядьке Тулаку, в аренду сдать.
Вот же я балда! У меня же жалование от короны. И немаленькое. Как я не догадалась использовать его для найма работниц на кухню? А и хорошо, что не догадалась! Одно дело – терпеть рядом чужих деревенских теток, для которых я барыня, другое – радоваться Нитте с Варнаей, своим в доску, проверенным и просто искренне мне симпатичным.
– А твой магазинчик как же, Варная? У вас с Ниттой вроде все хорошо было.
– Было. Пока твою идею не перехватили да цену не перебили. Все одно к одному пришлось. И Кира подоспела, и Карим письма привез да кошель с деньгами. Тут уж или супы варить, или твои поручения выполнять. Ну и у нас небольшая денежка скопилась.
Дальше расспросить не успела.
– Эй, певунья! – с козел своей кибитки мне махал рукой гусляр Карим-ар. – Разгружаться будем?
Обоз же!
Оказалось, что каждая из пяти кибиток везла что-то для меня. Наскоро представила друзей солдатикам, и работа закипела. Варная и Нитта мигом сообразили, как распорядиться предоставленной рабсилой, братья-кузнецы повеселели – не в одни руки разгрузка. Быстро взяли в оборот Галану и Байдана, чтоб указывали, куда поклажу пристраивать. Нитта командовала не хуже Наполеона:
– Эй, куда прешь, бочонки – на кухню. Здесь утварь, ее тоже туда. Этот тюк лучше сразу в жилое помещение, там ткани. Эй, Бад! Железяки свои забирай…
По-моему, им и без меня хорошо. Пора заняться не менее важными делами. Вон с какой тоской смотрит на меня хозяин Пряжки, Солар-ар, кажется.
Степняк все мялся и цену назвать не спешил, я не торопила. Наконец он решился:
– Денег не надо. Возьму услугой, при случае. – Ох, что-то мне это отсутствие конкретики совсем не нравится. – Не пугайся, горожанка, ничего непосильного не попрошу. Слыхивал, дядя твой – лекарь знатный. Замолви словечко, сын мой занедужил. Шаманы не справляются. Ну и если жеребенка от Пряжки отдашь, буду рад взять на племя. Такая преданность редко случается.
Фух, какое облегчение! Вроде без подвоха, раз Тишка молчит. Наверняка ведь слушает, как решается судьба его подружки.
– Да откуда жеребенок, уважаемый?
– Не сомневайся, горожанка. Эта хитрулина сама все решит. Намучился я с ней нынче. Пока в столицу шли, она все развернуться норовила, а как из столицы трогали, все пыталась на рысь сорваться. А какая рысь с такой поклажей? – И завел речь о...
Так, специфика коневодства меня сейчас не интересует, а кое-кто, помнится, клялся и божился, что с лошадью у меня проблем не будет.
По моему знаку подбежал Дораш, оставив Анизу на Тишку и Пряжку.
– Шуни, братик, дальше сам давай. Ты мне обещал, что моя забота – фураж оплатить да сказать, куда поедем.
– Я помню, вама, – и заговорил с соплеменником на родном. А сам в сторону отца косится. Ну вот, мой вопрос номер два тут как тут.
Фарх-ар поздоровался! По имени! Удивительное рядом, м-да. Ну что ж, значит, настроен договариваться. Помню-помню, что обещала ему помощь в торговле. Трудно мужику оставлять свое женское хозяйство без присмотра, значит, в первую очередь будем решать проблему разъездов.