Удачная неудача Солнцеликого
Шрифт:
Так вот, Гунар, только вошел в эту канцелярию и сказал:
— Кириарнисса, деточка, я тебя внизу подожду, поторопись.
Клерки новенькую фибулу на плаще мага срисовали сразу. Я так поняла, это и почетный знак и следилка за гостем, которого, в принципе, контролировать мало кому под силу.
Но вот дела переделаны. Плов из полбы томится на печь-камне. Гунар демонстративно отстранил меня и Киру от доставки дров со двора. На ночь все равно топить, а потому, дров лучше припасти засветло. Понимает дед, что его присутствие, хоть и желанное — для нас лишние
А теперь, соберись Нина, час икс настал. Надоело ловить на себе нетерпеливые взгляды Ваньки, наблюдать волнение Сары и давиться сочувствием Киры. Устала уже бояться.
Мудрый Гунар и тут исхитрился облегчить мою ношу, дайте местные боги ему доброго долголетия.
— Вы помните, господин Кер, кто придумал водопровод? — Вопрос старого мага выбил из колеи всех, но прервал затянувшуюся паузу.
Гунар смотрел на аристократа спокойно и требовательно.
— Я читал давнюю легенду, — Ваен недоумевал, но послушно отвечал на вопрос, — что в соседней Гулее жил некий наиб, служил короне, был изранен и скончался от ран. Едва ему закрыли глаза, как он очнулся и заговорил на неведомом языке. И стал вести себя очень странно. Говорить по-нашему учился заново. Требовал, чтобы знахарь мыл руки крепким вином, только после этого давал перевязывать себя. Если не получал того, что он хотел, сердился и начинал светиться синим… — Ваен замолк в замешательстве, выводы напрашивались сами собой, — хотите сказать, что Нина тоже с изнанки?
А я что? Я ничего, притихла и молчала, только смотрела во все глаза. Вскочила Кира, замельтешила Сара. Гунар напрягся, наблюдая за работой мысли изумленного Ваена. Кто знает, что подсказывают старику опыт и умения.
— А конец легенды помните?
— Да, но смутно, — Ванька что-то совсем растерялся, ловко его старик от скоропалительных высказываний отвлек.
— Не напрягайтесь, я напомню. Иномирец прожил длинную жизнь, много полезного сделал, а умирая, сказал, что он не выплатил долг за воскрешение. И что долг этот, рано или поздно, будет выплачен.
Ой, а ведь на мне тоже долг за воскрешение! Только вот перед кем? У кого достаточно сил, чтобы переместить душу мимо чистилища в другой мир и впихнуть ее в тело только что усопшего? Но Кира ведь не умирала?
От раздумий отвлекла легкая боль, это Ваен тыкал пальцем в мою щеку, требуя внимания к своей нетерпеливой персоне.
— Ты из другого мира? Ты?
— А что со мной не так?
— Да все! Все не так!
А-щщ! Театр абсурда, утренний спектакль!
— И что господин теперь делать будет? Надеюсь, не… — высказать пару гадостных предположений не дал Гунар.
— Господин Кер благородный человек, не так ли? — старик спокойно посмотрел ему прямо в глаза.
Да кто его знает, может и благородный, а я бы от еще одной клятвы не отказалась, только зачем это аристократику? Эвон как на дедово замечание про благородство вскинулся.
Оказалось, что за надом.
— Клянусь Миром, что не причиню вреда женщине по имени Нина.
— Ни словом, ни делом, ни бездействием, — что-то меня на штампы от нервов потянуло.
— Ни словом, ни делом, ни бездействием, — охотно и торжественно повторил Кер.
И тут меня пробрало. Сидела себе спокойно, на Ваена пялилась, не понимая причин этого шикарного поступка и, вдруг перестала его видеть за пеленой слез. Иногда такое бывает, когда слезы приходят раньше дыхательных конвульсий. Рыдала так, что не успевала вдохнуть. Рыдала уронив голову в ладони, широко открывая рот и кривя губы. С судорожными всхлипами и подвывом. А потом оказалось, что вою я уже не в свои ладони, а в плечо старого мага.
— Тише, детка, тише. Тебе не надо бояться. Я помогу. Я ведь сюда пришел, потому что тебя искал.
Часть 18
Наверное, Гунар применил какую-то успокаивающую магию, потому что рыдательная экспрессия неожиданно быстро сошла на нет, и о былой истерике напоминала только сушь во рту, даже голова не болела, напротив, была абсолютно ясной. Так четко я не мыслила, пожалуй, ни разу в жизни. Кира уже стояла рядом с кружкой воды, Ваен был бледен и растерян, но держался, не кривился и не изображал из себя жертву. Поверил? На диво плотненькая Сара заглядывала мне в лицо из-за плеча мага. А сам маг светился отеческой улыбкой, делавшей его очень родным.
— Вы целитель? Спасибо!
Так себе начало разговора, но сейчас, что не скажи, будет так себе.
— И целитель тоже.
А, ну да, они же здесь все универсалы, делятся не по стихиям, а по предпочтениям, кому с какой силой или комбинацией сил работать лучше удается.
— Ты же увлекался артефакторикой, Гу! — Сара на правах родственницы и хозяйки дома взяла беседу в свои руки.
— Чем одно мешает другому, дорогая? — Гунар погладил меня по плечу и вернулся в кресло, которое негласно закрепилось за ним, — но, видимо, стоит объяснить вам всем, кто я и зачем сюда явился.
Ваен поманил за собой Киру, дескать, на минуточку, и вышел. Вернулись они быстро. Кира несла стаканы из буфета в парадной столовой, а гостюшка — бочонок литра на четыре, в котором было вино, довольно крепкое, вроде портвейна. Это был красивый жест, я оценила. Наверно, он в своей пространственной сарайке небольшой винный погреб таскает.
— Ты, Сара, многого не знала о нашей семье, маленькая была. Я тоже был весьма юн, но хорошо его помню.
— Кого? — Сара всем своим видом изображала готовность слушать.
— Визитера с изнанки. Он был моим предком. Точнее, предком был тот, в кого вселился его дух.
— А сколько вам лет, уважаемый Гунар? — неприлично такое спрашивать, но для меня это важно.
— Так вы гулеец, мастер? — этот вопрос волновал Ваена.
— Я чуть старше Сары, мне сто восемьдесят шесть, и да, я отчасти гулеец, предки моей матери оттуда. Там, в Гулее, и состоялось знакомство с Нордом Павишем. Он умер через три года после нашей встречи, мне было уже около четырнадцати, я хорошо его помню. Предок Павиш был нелюдим, но детей любил и привечал. Со стариком было интересно. Я думаю, Нина, что он был твоим соотечественником.